Виктор Грибков-Майский,

член Союза журналистов России

ПОЧТИ ТРОН

Этот стул, как и многое другое, что мне пришлось реставрировать в последние годы, попал ко мне случайно. С одной стороны, это была настоящая вещь - токарная работа из массива березы. И, казалось бы, такой стул должен служить вечно. Но, как гласит народная мудрость: «Должен, да не обязан». Как это часто бывает, подвело инженерно-конструкторское решение и клей. В результате стул просто развалился на составные части, но даже в таком руинированном состоянии он произвел на меня сильное впечатление. Настолько сильное, что я решил за него взяться по-серьезному. Забегая вперед, скажу, что я не пожалел о своем решении.

         Так как разбирать стул не пришлось, я начал с того, что отциклевал все его детали, убрав слой производственного  лака и тонировки.  Это была трудоемкая работа, но результат превзошел все  ожидания. Мне отрылось настоящее «живое» дерево, по которому приятно было провести рукой, ощутив его природное тепло.

         Когда видишь  естественное дерево, то всегда появляется соблазн оставить все как есть. Но этого делать не стоит. К сожалению, древесина пород деревьев, произрастающих в средней полосе России, всегда требуют дополнительной  обработки, будь то пропитка или тонировка. Если этого не сделать, то та же береза через некоторое время из белоснежной превратиться в  грязно-серую.

       Все это не раз и не два было уже проверено мною на  собственном опыте, поэтому для меня вопрос этот не стоял. Вопрос был в другом, как максимально полезно использовать то, что стул был сделан из массива березы, ведь можно было просто его склеить хорошим клеем, потом  затонировать, залакировать, и на этом остановиться.. И это тоже было бы хорошим и полезным делом, правда, можно было пойти в магазин и купить такой или подобный стул.

      Но все дело в том что, чем бы я не занимался, мне всегда хочется, чтобы в итоге получилась не просто полезная, но  и красивая с художественной точки зрения вещь. В нашем конкретном случае, решение напрашивалось само -собой, и  я решил  украсить стул  резьбой.

        И вот на  спинке стула с лицевой  стороны появился вензель в виде буквы «В», раньше я так подписывал свои скульптурные работы, которые многие годы вырезал из дерева. А с внешней, солярный круг - символ солнца у древних славян, ведь мои предки принадлежали к одному из славянских племен,  вятичам.

      Здесь нужно отметить, что изначально стул  и был задуман в стиле русской народной  мебели. Видимо поэтому, он мне сразу показался таким симпатичным.

      В моей библиотеке есть книга об истории мебели - Н. Н. Соколов «Стили в мебели» (М., издательство «Всесоюзной академии архитектуры, 1939), где в главе «Русская народная мебель», дано описание этому стилю: «Все украшения всегда хорошо увязаны с украшаемой им формой. По своим пропорциям и излишнему запасу материала русская народная мебель несколько грузна.  Её позднейшие повторения интересны своеобразной переработкой внешних влияний. Материалом для её изготовления служат  главным образом  сосна, липа, береза, клён и дуб».

     Что касается более поздних повторений, о которых пишет в своей книге Соболев, то нельзя не сказать о том, что в начале XX  века в России существовало два крупных центра, где были предприняты масштабные усилия не только по возрождению, но, скорее,  по переосмыслению русской народной мебели, с целью внедрения в промышленное производство  новых высокохудожественных образцов.

       Вот как написал об этом известный историк русского искусства И. Э. Грабарь: «Талашкино, наравне с Абрамцевом,  были самыми значительными пунктами дореволюционной России, где…с большим успехом работали над  возрождением народного искусства применительно к быту и потребностям современной жизни».  

    В имение С. И. Мамонтова «Абрамцево»  столярная мастерская появилась  в начале 80-х годов XIX века, где крестьянских детей обучали плотницкому и столярному делу, в том числе и изготовлению мебели в русском народном стиле, украшенной самой различной резьбой – от геометрической, до рельефной. Долгие годы руководила работой  столярной мастерской Е. Г. Мамонтова. Дело было поставлено так успешно, что специально для продажи изделий учеников столярной мастерской в Москве были открыты два магазина – на Поварской улице и на Петровских линиях. («Музей-заповедник «Абрамцево». Очерк – путеводитель, М. «Изобразительное искусство», 1988).

    Сегодня результаты этой успешной работы можно увидеть в Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного  искусства в  Москве.

    Что же касается следующей такой  попытки по возрождению традиций изготовления русской народной мебели, то остается надеяться, что найдутся еще в нашей стране такие же заинтересованные люди, как княгиня Мария Клавдиевна Тенишева и промышленник Савва Иванович Мамонтов…

     Своей  же резьбой я хотел усилить ту художественную составляющую моего стула, которая была заложена его разработчиками, поэтому верх стоек спинки я  украсил скульптурными изображениями двух мудрецом, а нижние части  всех четырех ножек  превратились в стилизованные шишки. Чтобы еще больше подчеркнуть «крестьянский» стиль, лицевую и внешнюю стороны стула я украсил стилизованной резьбой в виде плетения из бересты, а боковые  части – авторским узором в технике контурной резьбы. На память же о первоначальном стуле я решил сохранить оригинальную часть спинки. Ну, а чтобы будущим исследователям истории отечественной мебели было проще работать, я еще вырезал дату в виде монограммы.

        Вообще-то, береза очень благодатный материал для резьбы по дереву, и многие свои скульптуры я выполнил именно из этой породы дерева. Но в этом конкретном случае меня ждало небольшое разочарование. Видимо, на производстве в процессе сушки древесины был нарушен технологический процесс. Скорее всего, чтобы его ускорить древесина просушивалась при более высоких температурах, чем это нужно было делать. В результате она приобрела несвойственную ей рыхлость. Кстати, вполне возможно, что именно от этого, вообще - то новый стул,  так быстро саморазвалился.

       Для того чтобы  избежать подобного впредь, я решил усовершенствовать его с конструкторской точки зрения. Дело в том, что сиденье стула было сделано из многослойной фанеры, которая деревянными шипами соединялась с сиденьем. Лишнее будет повторять, что и здесь все само-собой развалилось. Вот почему  для того, чтобы придать жесткости, я решил эту фанеру, предварительно облагородив ее торец, намертво при помощи клея и шурупов соединить с сиденьем.

        Так у меня получилась основа, к которой я и прикрепил уже само сиденье. Для этого мне пришлось выпилить еще одну точно такую  же фанеру, и обтянуть ее красивым гобеленом. Причем, сиденье к основе я прибил старыми обивочными гвоздями, которые сохранил еще после  строительства дачи - более 20 лет назад. Тогда мы купили старый деревянный дом под снос…

        Когда моя жена увидела результат, то сказала, что это не стул, а настоящий трон. Разумеется, это было преувеличением.

        Интересная деталь. В собранном виде мой «почти трон» весит  5,5  кг. И если бы он не попал мне в руки, то попал бы обязательно на свалку…

        Я уже не говорю о том, что несколько месяцев мои свободные вечера были заняты не просто полезной, но и очень интересной  работой, в итоге  которой в нашей семье появилась красивая авторская  вещь.

Фото В. Орлова и В. Грибкова-Майского