Александр Афанасьев

Как следствие этого стремительного обнищания духом эпатаж и скандальность в российском обществе стали не просто нормой, но превратились в некий обязательный вступительный взнос, без которого доступ в российскую элиту сделался весьма затруднительным. Тональность в пропаганде и утверждении агрессивной антикультуры изначально задали представители шоу-бизнеса, но очень быстро зараза вульгарного шоу и нечистоплотного бизнеса распространилась по всему социо-культурному полю России. В итоге мерилом современной российской культуры стали не бытовавшие ранее нравственные ценности, а исключительно успех, причём любой ценой и обязательно в денежном выражении. Всё это не могло не сказаться отрицательно на культурной составляющей российского бизнеса, нравах и предпочтениях российской политической элиты, в среде которой стало модным доказывать, что «париться» над классическими культурными ценностями вовсе не обязательно.

Нажитые на разрушении культурных и иных весомых ценностей нашей страны бешеные капиталы начали вкладываться представителями российской элиты в роскошные коттеджи, загородные имения и виллы, престижную заграничную недвижимость. Элитная Рублёвка превратилась в законодателя снобистских вкусов и эталон потребительства, в рассадник так называемой гламурной культуры. Оборотной стороной этой псевдокультуры стал глумливый площадной перформанс, который в английском языке означает не только «игру» или «действие», но и просто балаганные «трюки», рассчитанные на шокирование невежественных людей. Формально бунтуя против «гламура»,  перформаторы фактически сделались союзниками гламурников и активными их соучастниками в разрушении традиционно нравственнической российской культуры.

Завершающим этапом духовной деградации российской элиты стало выстраивание вокруг неё некоей зоны отчуждения и глухой стены, жёстко и грубо отделяющей её «золотых» представителей от российского общества и российского народа. За этим высоким забором, в отгороженной от «простых» людей своей собственной элитарной среде, новая российская знать озаботилась культивированием идей, несовместимых со здравым смыслом, и нравов, не обременённых тяжким грузом совести и ответственности за свои дела и поступки. В русском народе такое отношение к людям и самим себе издавна именовалось барством.

Истоки понятия барства обычно связываются с древнерусским боярством, но впоследствии барство стало означать не просто слой наиболее состоятельных и влиятельных людей, а превратилось в специфическое, сугубо негативное, духовное явление российской общественно-политической жизни. Раскрывая понятие барства, Владимир Даль, помимо слов «быть господином, владельцем, полным хозяином», употребил выражение – «повелевать в раздолье». Последнее – как раз то, к чему подлинно стремятся и чего так истово жаждут достичь наши новоиспечённые «баре»: повелевать всем и вся, ничем не ограничивая свои прихоти и не заботясь об обуздании своего надменного нрава. Сергей Ожегов под барством понимал уже не властность как таковую, а просто высокомерие и пренебрежительное отношение к людям.

Характерных признаков барства у нашей элиты сегодня не счесть. Взять, к примеру, высокомерную манеру общения начальствующих лиц со своими подчинёнными в любой сфере российской финансово-экономической и общественной деятельности, включая культуру. Или обрастание каждого (!) представителя элиты плотным кольцом родственников, друзей, приятелей и просто подхалимов, создающих вокруг своих «шефов» атмосферу лести и угодничества. Или проталкивание ими своих отпрысков в престижные учебные заведения с последующим их трудоустройством на «тёплых» местах. Или наплевательское и рваческое отношение должностных лиц к своим прямым обязанностям. Притчей во языцех стало постоянное отсутствие на рабочих местах до двух третей народных избранников при одновременном потрясании ими своими депутатскими мандатами в сугубо частных делах. Роскошь кабинетов, дорогие иномарки, бесчисленные «мигалки» и «крякалки», эскорты с вооружёнными охранниками, а то и с полицейским сопровождением превратились в норму существования верхушки российской элиты. При этом на уме у неё только власть и деньги, причём то и другое обязательно «в раздолье».

Вопрос о каком-то самоограничении в проявлениях личного барства или о введении системы серьёзной ответственности за состояние государственных дел и за собственные поступки представителями российской элиты не только на серьёзном уровне не обсуждается, но даже частные  разговоры на эту тему пресекаются в корне. Прогрессивный налог, действующий как часы во всех демократических государствах, у нас почему-то считается административно «неэффективным» и финансово «невыгодным». Налог на роскошь постоянно торпедируется, хотя он и ставится в какой-то смехотворной форме. Дело  Евгении Васильевой, по которому проштрафившийся министр Сердюков долгое время проходил исключительно как свидетель, на фоне усиленного муссирования темы об условных наказаниях за экономические преступления и амнистии реальных преступников рискует стать сигналом стране и обществу о неподсудности российской элиты. Причём даже той её части, которая не прикрыта спасительным зонтиком депутатской неприкосновенности.

Всё это, вполне естественно, рождает у представителей российской элиты не просто ощущение собственной исключительности, но и полное презрение к российскому обществу и народу. В этой опасной для общества зоне полного отчуждения элиты от народа отметились уже не только скандальный Сергей Полонский, пославший в известное место всех, у кого нет миллиарда долларов, но и вполне приличные представители российской элиты. Один из них не постеснялся заявить, что люди в нашей стране делятся на элиту и быдло, другой на американский манер поделил российских людей на винеров (англ. winner– победитель) и лузеров (англ. loser– неудачник, проигравший), третий отнёс к холопам всех тех, кто рассматривает барство с негативной точки зрения. Самое поразительное в этих словах заключается даже не в том, какой уничижительный смысл для основной массы людей в них вкладывается, а в том, что они сказаны идеологами противоборствующих лагерей российской элиты – либерального и патриотического. Это доказывает, что борьба и расхождения внутри российской элиты лишь имитируются, а сама нынешняя она сущностно сплочена и идейно едина в своём презрении к народу и обществу, хотя и обозначает своё откровенное высокомерие разными словами.

Что означает это уродливое явление барства в российской элите для власти, народа, общества и самой элиты? К сожалению, ничего хорошего в обострении этого хронического для России заболевания нет: это просто беда, причём беда всеобщая. Для элиты неприкрытое циничное барство означает помутнение разума и впадение в духовный маразм. Закрываясь от общества и народа, элита попросту обрекает себя на постепенное вымирание. Без притока нормальных свежих сил и духовного обновления элита превращается в закрытую касту, в некий клан, в котором всё решают деньги, связи и раздутое до небес тщеславие. Своих отпрысков этот клан обрекает на обломовщину или, наоборот, толкает к разгульному образу жизни. В качестве новой элиты этих моральных уродцев, паразитирующих на богатстве и авторитете своих близких родственников, представить не только невозможно, но и просто страшно.

Российский народ уже нынешнюю элиту переносит с трудом, не простив ей недавнее предательство, реальный обман и собственную обездоленность. Барчуков же он без сожалений выкинет на историческую помойку. Барство элиты для народа сегодня даже не просто беда, а полная безнадёга: если предают «лучшие», то чего ждать от всех остальных? Со своей стороны российское общество в барстве элиты видит для себя знак беды, драматическую символику. Дело даже не в том, что здоровым во всех отношениях силам общества закрывается доступ в закупоренную касту элиты. Это ещё можно пережить в процессе самоуглублённого созидательного творчества. Страшнее другое. Самодовольная консервативная элита становится не союзником, а врагом общества: из предстателя общественных интересов перед властями предержащими она превращается в непреодолимый барьер, наглухо отделяющий общество и народ от людей, принимающих судьбоносные решения.

Замкнутая исключительно на себе, работающая сугубо для себя российская элита представляет и для властей серьёзную опасность. Преследуя узкокорыстные индивидуалистические или групповые интересы, современные баре-бояре агрессивно давят на российские власти, угрожая им провоцированием недовольства в обществе и народе. Более того, российская элита по любому беспокоящему её поводу апеллирует к общественности и элитам других стран, обвиняя власти собственной страны в недостатке демократизма и тиранических наклонностях. Всё это ведёт, по сути, к сговору мировых элит, включая российскую, против любых государственных структур и собственных народов. В конечном счёте речь может свестись к элементарному заговору мировых элит против подлинного народовластия и истинной человечности. Трактовка оруэлловских предвидений исключительно в антикоммунистическом плане в корне неверна, так как Джорджа Оруэлла (1903-1950) чрезвычайно обеспокоили именно общие тенденции современного развития европейского общества, вполне способные привести к бунту элит против народов и государств. И может статься, что власти предержащие станут в конечном счёте всего лишь марионетками самовластных мировых элит, а человечество превратится в заложника их личностных и групповых амбиций. Это и будет означать гибель человечества – сначала духовную, а затем и физическую.

Вполне очевидно, что власть видит симптомы прогрессирующей болезни элиты и сознаёт её опасность. Формирование Общественной палаты и Общественного телевидения, учреждение Общероссийского народного фронта, наделение особыми полномочиями Следственного комитета, создание в Администрации Президента РФ специального Управления по борьбе с коррупцией – это, с одной стороны, попытки установления прямых контактов власти с российской общественностью, а, с другой – выстраивание властями системы противодействия весьма мощному негативистскому давлению элиты. Но элиту нельзя, да и невозможно просто отстранить от дел: за неё надо бороться. Причём с опорой на здоровые силы внутри самой элиты и путём дальнейшего расширения базы общественной и общенародной поддержки. Высокая духовность, подлинная культура, честный труд и человеческое достоинство должны быть вновь востребованы российской властью и выйти на первый план общественной и народной жизни. А с упадочническими и нигилистическими настроениями элиты надо решительно бороться, причём всем вместе, сообща – властям, обществу и народу.

Утверждения о том, что элита и власть неотделимы друг от друга и представляют собой единое целое, страдают излишней категоричностью. Сформулированные европейскими политологами и социологами эти утверждения могут быть применимы исключительно к западной системе ценностей, да и то с серьёзными оговорками. В России же власть всегда была властью, а элита – элитой. Разумеется, они во все времена тесно взаимодействовали между собой, но редко подменяли друг друга. А когда это случалось, тогда происходили народные смуты, которые заканчивались лишь после восстановления достоинства власти. К счастью, сегодня можно констатировать, что после смуты «лихих» девяностых годов достоинство власти в России постепенно восстанавливается, понемногу растёт и доверие к ней. Соответственно падает влияние элиты, её безраздельное господство. Может быть, именно поэтому так всполошилась наша элита и по-барски надувает щёки, что хочет показаться более важной и более значительной, чем она есть на самом деле?