Спектакль дает возможность снова сплотиться коллективу Таганки, прошедшему через многие сложности, вокруг осмысления самой главной задачи любого творческого коллектива – служения Великому Искусству в Великой Стране. У Таганки славное прошлое; новый спектакль С. Глущенко – это первый шаг в славное настоящее и будущее. Шаг мощный, уверенный.

 Первые шаги Таганки. Золотые годы театра. Знаменитый театр на Таганке был создан на основе Московского театра драмы и комедии; главным режиссёром которого тогда был Александр Плотников. В начале 60-х годов Театр драмы и комедии оказался одним из наименее посещаемых театров столицы, — в январе 1964 года Плотникову пришлось уйти в отставку.

         В то время руководство Москвы директором театра поставило фронтовика-кавалериста, артиста Николая Дупака.

Как мне позже рассказывал Первый директор театра на Таганке, легендарный Николай Лукьянович Дупак (член Совета Учредителей ОМТ), он пригласил на должность нового главного режиссёра  актёра Театра им. Вахтангова Юрия Петровича Любимова.

В театр Любимов пришёл со своими учениками по Щукинскому училищу и их дипломным спектаклем — «Добрый человек из Сезуана» по пьесе Б. Брехта. Спектакль стал дебютом на профессиональной сцене для Зинаиды Славиной, Аллы Демидовой, Бориса Хмельницкого, Анатолия Васильева.

Любимов значительно обновил труппу, произведя дополнительный набор молодых артистов, — в театр пришли Валерий Золотухин, Инна Ульянова, Вениамин Смехов, Николай Губенко, Владимир Высоцкий, Леонид Филатов, Феликс Антипов, Иван Бортник, Александр Трофимов, Виталий Шаповалов и многие другие. Из прежней труппы Театра драмы и комедии остались: Татьяна Махова, Готлиб Ронинсон, Юрий Смирнов, Всеволод Соболев. 

Юрия Любимова увлекли идеи «эпического театра» Брехта: «В этом драматурге, — писал он, — нас привлекает абсолютная ясность мировоззрения. Мне ясно, что он любит, что ненавидит, и я горячо разделяю его отношение к жизни. И к театру, то есть меня увлекает эстетика Брехта.

    Родство любимовской «Таганки» с театром Станиславского было очень отдаленным, но уроки Мейерхольда, Вахтангова и особенно Брехта легко узнавались во всех спектаклях так называемой «классической» «Таганки» (до 1981 года).

Под руководством Любимова «Таганка» сразу же приобрела репутацию самого авангардного театра страны. Как ранний «Современник», театр обходился без занавеса и почти не использовал декорации, заменяя их различными сценическими конструкциями. В спектаклях активно применялись пантомима, теневой театр, по-брехтовски использовалась музыка. В 60—70-х годах это был один из самых посещаемых театров столицы.

Таганка. Разброд и шатание.

Ничто не вечно под Луной. После смерти Высоцкого и отъезда Любимова из страны, для театра пришли непростые времена. Кто-то принял нового режиссера – Анатолия Эфроса, кто-то нет. Даже возвращение Любимова не остановило трагического раздела театра: часть труппы ушла с Николаем Губенко, а часть – осталась с Юрием Любимовым.

Однако, даже многие единомышленники Любимова подметили, что его как будто кто-то подменил за границей. Нескрываемое презрение и ненависть к России, к русскому народу, к великой русской истории поощрялась новой женой Любимова венгеркой Каталиной Кунц.

Выгоняются ведущие артисты театра, директор театра Николай Дупак, театральный художник Давид Боровский. Бразды правления в театре захватывает Каталина, наводя новые порядки. Юрий Петрович не скрывает своего презрительного отношения к артистам театра, поощряет внутренние разборки в труппе. А потом насмешливо говорит: «Разве это люди!»

В это же время Любимов с Каталиной усиленно работают над идеей приватизации театра на Таганке.

Резко меняется репертуар театра. Николай Дупак,  неоднакратно рассказывал мне в интервью: «Любимов снял  все военные спектакли! В свое время на Таганке шли «А зори здесь тихие», «Павшие и живые»…

Зато появились неоднозначные спектакли «До и после» (по творчеству поэтов серебряного века), «Идите и остановите прогресс (обэриуты)», «Суф(ф)ле» (по произведениям Ф. Ницше (любимый философ Гитлера), Ф. Кафки, С. Беккета, Д. Джойса).

Многие зрители выходили из театра со спектакля «До и после» в недоумении. По авторскому замыслу противопоставлялись российские поэты разных национальностей – восхвалялись и обожествлялись Мандельштам,  Северянин, Бродский, и высмеивались Есенин, Маяковский, Горький…

Напряжение в коллективе росло. И случилось то, чего мало кто ожидал. Взбунтовалась труппа театра: артисты указали на дверь Любимову и его супруге.

Мы в общей компании любителей Таганки иногда задавали себе вопрос: «А если что случится с Петровичем (Ю. П. Любимовым), кто его заменит?»

На самом деле, Любимов никогда не готовил себе замену. Он позволял многим молодым талантливым режиссерам ставить на Таганке спектакли, но, как замечал, что растет смена, резко пресекал конкурентов.

Я был всегда уверен, что после Любимова худруком станет В. С. Золотухин, и оказался прав. Но никто не мог предположить, что Валерий Сергеевич так рано уйдет…

Я так долго вспоминал историю Таганки для того, чтобы читатели поняли, сколь важна для Театра, для труппы, для зрителей была эта премьера, сколь знакова!

После смерти Золотухина, Любимов вновь стал поднимать вопрос о запрете показа спектаклей, которые он ставил.

С волнением общественность Москвы наблюдала за событиями на Таганке.

С Сергеем Глущенко я познакомился несколько лет назад на одном мероприятии в Доме Русского Зарубежья (здесь же в районе Таганка). Мы стали общаться, он рассказывал о своих проектах, я о своих.

С. Е. Глущенко в 1975 году поступил в Московский Государственный Университет на факультет журналистики, отделение телевидения. С 1975 выступал с концертами как автор и исполнитель романсов, баллад, песен; принимал участие в выставках и вернисажах студентов-художников. В 1981 году поступил во Всесоюзный Государственный Институт Кинематографии (ВГИК), в 

мастерскую художественного и телефильма Ю. Озерова. Автор и режиссер художественного фильма «Клиника». Автор и режиссер документально-публицистической версии видеожурнала «Миг истории». В октябре 2006 года завершил работу над фильмом-эссе «Русские (Бельгийский тракт)». Этот кинопроект раскрывает проблемы единения русского мира, взаимоотношения России и Европы.

Им написаны сценарии к художественным фильмам: «Клиника», «Солнечный зайчик» по мотивам повести Ф. Саган «Немного солнца в холодной воде»; «Кавалер Кураж», а также «Трансвааль» – о событиях начала XX века в России, Южной Африке и Англии.

В 2000 году в издательстве «Э.РА» вышел кинороман «Там и спасемся. Трансвааль» (дополненное издание вышло в 2010 г.) и музыкально-поэтический сборник «Княжеский лес».

О Сергее Глущенко:

Народный артист России Аристарх Ливанов: 
«Часто бывает так: время преподносит тебе нового кумира: писателя, барда, поэта, художника, певца. Все бросаются на него, как на нечто новое, растаскивают его по частям. Справедливо ли называть этого человека поэтом, писателем, бардом? Я бы предпочел к нему относиться как к маэстро. Он и поэт, писатель, философ, композитор. Его творчество соответствует в полной мере его предназначению. Литературный язык маэстро высокий, элегантный, не сегодняшний, он из прошлого с исторической подпиткой, и не искусственно сохраненный, а органично живет в нем».

Народная артистка России Лариса Лужина:

«Творчество Сергея Глущенко неожиданно и по-своему уникально. Его литература – кинороман 90-х «Там и спасемся. Трансвааль», его эссе, его музыкально-поэтические произведения – яркие тому подтверждения». 

О спектакле.

         Сказать, что спектакль удался, значит, ничего не сказать. Словами военных моряков, после долгого плавания в чужих и нейтральных водах, театр на Таганке, как и Крым, вернулся в Россию.

         Премьера прошла в дни возвращения Крыма, в дни, когда москвичи, как и все Россияне, вспомнили, что мы – великая нация! Не зря спектакль заканчивается упоминанием событий обороны Севастополя в Крымской войне 1854 года, когда престарелые герои 1812 года, встречаясь, вспоминают былые сражения.

Спектакль «Гроза двенадцатого года - это историческая поэма-версия событий 1812 года посвящена 200-летию победы России над Наполеоном и   200-летию открытия Венского конгресса – первой организации объединенных наций, инициированной Александром I после окончательной победы над Францией в 1815 году. 

 Спектакль приобретает еще особое звучание в связи сегодняшними событиями в мире и новой агрессией со стороны Запада на Славянский Мир, с осознанием России своей исторической миссии.

Постановка основана на исторических фактах из судеб двух главных героев. Главной задачей труппы, по словам режиссера, было воссоздать на сцене наиболее значимые события того периода, оказавшие колоссальное влияние как на историю в целом, так и на судьбы государств, втянутых в противостояние. Важным моментом в спектакле является еще и то, что в нем показывается влияние событий 200-летней давности на современность. 

Главные герои: помещик Даниловский (Ю. Смирнов) и его гости – протоиерей о. Сергий (А. Васильев) и М. А. Шаховский (А. Граббе), наделенные чертами реальных исторических персонажей, вспоминают былое, подводя итоги жизни. Их молодость – эпоха войн с Наполеоном 1812-1814 годов.

И два полюса – два императора – Александр I и Наполеон – две великие судьбы, две вершины и два финала – живые люди с сердцем и чувствами, озарениями, страхами, люди, принимающие решения, торжествующие и страдающие, победители и побежденные – не только в войнах. 

Нужно признать – для неподготовленного зрителя, привыкшего к сплошным комедиям, спектакль несколько труден для восприятия. Идти нужно не на развлечение, а на соразмышление.

Помимо того, что в спектакле подняты глубинные пласты истории России первой половины XIX века, Глущенко задает самые больные вопросы для всей русской интеллигенции, задаваемые несколько столетий подряд: «Что делать?» и «Кто виноват?»

Сквозь весь спектакль проходит дискуссия о необходимости отмены крепостного права. У А. П. Чехова, к примеру, в «Вишневом саде» престарелый Фирс лишь один раз проговаривается: «До беды» (т.е., до принятия закона об отмене крепостного права). А вот в «Грозе 1812 года» главные герои – дворяне неоднократно обсуждают эту тему. И что самое страшное, сами крестьяне не хотят получать свободу, они против, чтобы «барин» даровал им волю.

Главные герои обсуждают и восстание декабристов, к которому в России до сих пор нет однозначного отношения.

В отличие от «Войны и мира» Льва Толстого, где очень мощная линия М. И. Кутузова, где именно Кутузов противопоставляется Наполеону, у Глущенко в событиях 1812 года наиболее выделен император России Александр I. Его сыграли два актера: Александра I в молодости играл Сергей Ушаков, а Александра I в старости (странника Федора Кузмича) – Александр Трофимов. Автор сценария счел возможным помимо реальных персонажей, ввести персонаж полу-мифологический. В России ходили  упорные слухи, что Александр I не умер, а скрылся под личиной странника или монаха и долгие годы жил, почти никем не замеченный.

Для Александра Трофимова, с которым я знаком много лет, спектакль «Гроза 1812 года» очень важный. Мне кажется, роль Александра, это третья наиболее значимая роль на подмостках Таганки после Раскольникова и Иешуа, хотя  за плечами артиста множество других ролей в театре и более 20 ролей в кино (все помнят роль кардинала Ришелье в фильме «Д`Артаньян и три мушкетера», роли в фильмах «Крейцерова соната», «Мертвые души», «Маленькие трагедии» и др.)

Замечательная актриса Ирина Линдт – из молодого поколения Таганки легко справилась с двумя ролями -  Анны и Веры.

Блестяще сыграл роль первого плана Юрий Смирнов. Это старожил Таганки, занятый практически во всех основных спектаклях в театре. В кино он запомнился яркими образами Гаврилы в «Бумбараше», Петра Полипова в «Вечном зове», а в целом – сыграл в 45 фильмах!

Феликс Антипов виртуозно сыграл Кутузова, ему удалось раскрыть характер фельдмаршала даже в эпизодической роли.

Наталья Полицеймако – очень удачная работа. Мы знаем, что все русские писатели с особой нежностью вырисовывали няню. В образе ее героини, вечно ворчащей и корящей своего барина, точно он для нее так и остался 5-летним ребенком, мы видим глубокую привязанность и любовь.

Хотелось бы отметить игру Дмитрия Высоцкого (Наполеон) и Дмитрия Подколзина (М. М. Сперанский).

В спектакле занята вся труппа. И самое главное, как когда-то Олег Ефремов в своем спектакле собрал всех МХАТовских «стариков», Сергей Глущенко в «Грозе двенадцатого года» занял всех играющих артистов «первой волны» Таганки, стоящих у истоков формирования знаменитого театра.

Звучит прекрасная музыка Бетховена, Шуберта, Мусоргского, Чайковского, Малера, а также – Татьяны Жановой и самого Сергея Глущенко.

Несмотря на то, что эпическая поэма-версия С. Глущенко тяготеет к классическому варианту действа на сцене, преемственность сценографии сохранена: аскетичные стены Таганки, с двух сторон на сцене башни-трансформеры, которые за одну секунду преображатся. В глубине сцены во всю длину скамья, по которой выходят из прошлого и возвращаются обратно герои, оставшиеся в памяти бывших участников войны 1812 года.

Барская усадьба обыграна летним столиком с шашками и двумя стульями, рядом с которыми телескоп. В него смотрит помещик Даниловский, вызывая недоумение няньки.

Концовка спектакля оптимистична. Она перекликается с поэмой Роберта Рождественского «Двести десять шагов» о человеке, захотевшим летать, с последней частью фильма Андрея Тарковского «Андрей Рублев», когда герой отливал гигантский колокол. И еще – вспоминается стихотворение Евгения Евтушенко «Ванька-встанька».

Крепостные крестьяне строят высокую башню, чтобы тоже смотреть на звезды, чтобы быть ближе к небу, чтобы предсказывать погоду. И вот это стремление простого народа, наперекор рабству, серости, оно и есть оптимистическая концовка.

Ведь наперекор всему это наш народ победил Наполеона, а затем Гитлера, это наш простой русский парень Юрий Гагарин первым полетел в космос, и это мы, россияне победили в Крымской компании 2014 года!

Сергей Кузнецов.

Фото С. Кузнецова, Н. Демчука и из архива ОМТ.

Е. Евтушенко «Ванька-встанька» (отрывок).

«…А в пылище прогорклой

Так же мал да удал,

С головенкою гордой

Ванька-встанька стоял.

Из под стольких кибиток,

Из под стольких копыт,

Он вставал не убитый,

только временно сбит.

Опустились туманы

На лугах заливных,

И ушли басурманы

Будто не было их.

Ну а Ванька остался,

Как остался народ

И душа Ваньки-встаньки

В каждом русском живет

Мы народ Ванек-встанек.

Нас не бог уберег.

Нас давили, топтали

Столько разных сапог.

Они знали: Мы Ваньки.

Нас хотели покласть,

Но о том что мы Встаньки,

Забывали, платясь.

Мы народ Ванек-встанек.

Мы встаем, так в серьез.

Мы от бед не устанем,

Не поляжем от слез...