Игумен Кирилл (Сахаров).

РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ В ПЕРИОД МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО ИГА.

         Пятисоттысячная армия монголо-татар вторглась в пределы Рязанского княжества и затем опустошила Владимирскую землю. Население чаще всего вырезалось. До Новгорода они не дошли всего лишь около ста верст  – помешала весенняя распутица. Повернули на юг: Торжок-Москва-Козельск. После короткой передышки снова на юг – он больше всего пострадал: Киев, Чернигов, города Волыни и Галиции. Была разорена Киево-Печерская Лавра. В Киеве осталось всего 200 дворов. На многие десятилетия после такого разорения оставалась пустыня. Государственная и церковная жизнь сместилась на север, который скорее оправился от погрома. Новым центром государственной и церковной жизни становится Москва.

         Монголо-татары были язычниками. Наряду с почитанием высшего Бога, они поклонялись идолам, солнцу, луне, теням умерших ханов и предков. Они руководствовались Книгой Запретов («Яса»), составленной Чингисханом. В этой книге предписывалась веротерпимость, уважение ко всем религиям, необходимость бояться богов других народов. Для монголо-татар была характерна смесь верований.

      Ханы принимали участие в богослужениях, проводимых служителями разных культов. Тем не менее, нам известны примеры мученичества: владимирского епископа Митрофана, тверского князя Михаила и его боярина Федора, рязанского князя Романа и др. В 1237 году была проведена перепись всего русского населения, которое было обложено данью. Этот год считается началом установления монголо-татарского ига. В 1313 году при хане Узбеке Золотая Орда приняла ислам, после чего стала относиться с фанатичной нетерпимостью к другим религиям.

         Ханы выдавали русским князьям и митрополитам ярлыки – грамоты, в которых указывались права и льготы. До нашего времени сохранилось семь таких ярлыков. Первый ярлык, который получил митрополит Кирилл II, освобождал русское духовенство от всех податей и повинностей. Под страхом смерти запрещалось оскорблять  Православную Церковь и веру. Митрополит Петр получил от хана Узбека ярлык, согласно которому все судебные дела над духовенством, вплоть до уголовных, подлежали ведению митрополита.

        Известны примеры обращения в христианство татар. Так, племянник хана Берке под влиянием проповеди Ростовского епископа Кирилла тайно покинул Орду, постригся в монахи и основал монастырь в честь святых апостолов Петра и Павла. В 1261 году в столице Золотой Орды Сарае была учреждена православная епархия. Идея учреждения епархии принадлежала не митрополиту Кириллу, а хану (некоторые историки считают иначе). Необходимость в храмах в самой Золотой Орде была вызвана тем, что много русских приходило на поклон к ханам, приезжали русские купцы, было много русских пленников. Много татар приняло христианство после исцеления ханши святителем Алексием.  Русская Церковь при  монголах имела привилегии с той целью, чтобы духовенство «молилось о хане и всем его племени безпечально». Цель была задобрить Русскую Церковь. В этот период мы видим расцвет русской святости.

           Так, на северо-западе успешно просвещал зырян светом Христовой веры святитель Стефан Пермский. Он изобрел зырянскую азбуку, переводил церковные книги на зырянский язык. Часто святитель приезжал в Москву ходатайствовать за своих пасомых перед Великим князем.  Просил снять недоимки, защищал от насилия со стороны московских чиновников. Среди иерархов этого времени уже упомянутый митрополит Кирилл II (1247-1280 гг.) разъезжал по епархиям и не имел постоянного места пребывания. Чаще всего он останавливался во Владимире.

           Здесь в 1274 году состоялся Собор. Важным решением этого Собора было запрещение обливательного крещения. Было принято специальное постановление о необходимости приискания достойных кандидатов на рукоположение («лучше один достойный, чем сто недостойных»).  Митрополит Максим в 1299 году переносит кафедру во Владимир. В этом решении его укрепило видение Богородицы. Митрополит Петр (1308-1326 гг.) перевел кафедру в Москву. Перед кончиной он завещал построить соборный храм в часть Успения Богородицы и там его погребсти.

           Святитель Алексий (1354-1378 гг.) был регентом, т.е. фактически правителем государства при малолетнем Великом князе Дмитрии Ивановиче. Владыка Алексий около года прожил на испытании у Константинопольского Патриарха. На Русскую кафедру он был поставлен в 1354 году. При поставлении было оговорено, что оно происходит в виде исключения, из-за личных качеств кандидата, и что впредь русские епископы не будут поставляться на митрополичью кафедру. Было также поставлено условие, чтобы один раз в два года митрополит Алексий приезжал в Константинополь для отчета. Ему, однако, пришлось там побывать всего один раз. Десять лет он фактически возглавлял Русское государство.

          Святитель прославился исцелением ханши Тайдулы (1357 г.). Хан писал Великому князю: «пришли своего главного попа, ибо слышали, что Бог слушает его; если не пришлешь, пойду разорять Русскую Землю». Когда сын хана Чанибека Бердибек хотел обложить данью Церковь, святитель Алексей через Тайдулу добился отказа от этого намерения. Перед кончиной он предлагал прп. Сергию стать его преемником, но тот отказался. В Орде он побывал еще раз, когда новый хан увеличил поборы с русских князей. Они просили  митрополита поехать в Орду, чтобы упросить хана не устанавливать новых податей и не требовать русских воинов в ордынское войско.  
          Как известно, непростыми были отношения между Новгородом и Москвой в течение очень долгого времени. Новгородцы всегда тяготились церковной зависимостью от митрополита. Великого князя и митрополита здесь принимали плохо. Дважды они отказывали митрополиту Киприану в праве суда, не раз они обращались к польскому королю и к литовскому князю с предложением взять их под свою опеку.

        Желая обуздать русских князей, воспрянувших после Куликовской битвы, Тохтамыш в 1382 году с большим войском пошёл к Москве. Татары двигались в три раза быстрее, чем обычно, меняя по ходу коней. Сведения о своем набеге Тохтамыш старался держать в секрете. Летопись, однако, сообщает, что, выражаясь современным языком, у русских был свой источник в Орде. В то же время в летописи не объясняется, почему в Москве в тот момент не оказалось ни одного военачальника и дружины. Видимо, по причине огромного урона, который был понесен в результате Куликовской битвы. Перед Великим князем стояла дилемма: либо руководить осажденными, либо оставить Москву и идти собирать дружину.

       Он избрал второе. Москву окружал огромный ров, а у татар не было приспособлений для его преодоления. Несколько дней осажденные посмеивались, видя безсилие противника. В городе начались нестроения. Распространялось пьянство. Тохтамыш взял Москву хитростью, подослав нижегородских князей Василия и Симеона, которые поклялись, что Тохтамыш ничего дурного москвичам не сделает, и в случае сдачи города обойдется с ними с честью. Осажденные решили открыть ворота и крестным ходом идти навстречу татарам. Началась резня. Погибло около 20 тысяч человек. Через два года после Куликовской битвы хан Тохтамыш сжег Москву. Сгорело огромное количество книг. Великий князь распорядился выдавать по полтине за сорок погребений. Русь опять была обложена данью.

         Интересный взгляд на период татаро-монгольского ига приведен Г. Шимановым в книге «Записки из красного дома»: «На заре своего исторического бытия Россия не случайно была отгорожена от Европы нашествием монголов. Европа за­душила б в своих мощных ренессансных объятиях только что родившуюся нацию, т.е. увлекла бы её на свои пути ещё до того, как её специфический православно-русский лик сфор­мировался. Монгольское иго, принеся величайшее унижение народу русскому и понизив катастрофически его нравствен­ный и культурный уровень, не достало, однако, самой серд­цевины народного духа. Оно не разрушило его православной души, но дало ей возможность сформироваться настолько, что никакие последующие события уже не могли изгладить из сердца народного православной печати. Этого знака осо­бенного призвания».

        В 1439 году во Флоренции открылся Собор во главе с римским папой Евгением IV (кстати, он был низложен Базельским Собором). Этот папа предложил грекам безоговорочно подписать унию. В решительную минуту слово взял митрополит Исидор, возглавлявший тогда Русскую Церковь. С большой ревностью он поддержал предложение папы. В июле 1439 года Ферраро-Флорентийская уния была подписана и официально провозглашена. В благодарность за вклад Исидора в дело подписание унии он был возведен в кардинальское достоинство и назначен легатом на территории Литвы, Ливонии, Польши и всей Руси. Некоторые члены его свиты, догадавшись о предательстве, покинули Исидора и срочно бежали в Москву. По пути в столицу Руси Исидор рассылал грамоты, в которых сообщал о подписании унии. В марте 1441 года он прибыл в Москву.

       Именно Великий князь Василий Васильевич решительно отреагировал на предательство Исидора. После нескольких дней размышлений он приказал заточить его в Чудов монастырь. За короткий срок был созван Собор Русских иерархов, на котором Исидору было предложено покаяться. Тот и не думал каяться, а во всем обвинял Русских иерархов. В сентябре 1441 года, почувствовав безуспешность своих усилий и опасность для жизни, он со своим учеником Григорием бежал из Москвы на прием к римскому папе. Нужно сказать, что большинство греческих участников Ферраро-Флорентинского Собора, подписавших унию, отказались от нее, а народ совсем не принял ее, так же как и духовенство.

           Патриарх же (Григорий Мамма) был сторонником унии и стремился насадить ее и на Руси. Сам Исидор не отказывался от притязаний на Московскую кафедру и стремился возвратиться в Москву. После всего произошедшего на Руси пришли к выводу: в Константинополе после подписания унии не стало ни православного Императора, ни православного Патриарха, нарушилась чистота Православия, что несло опасность для Руси. В декабре 1448 года в Москве решились поставить в митрополиты давно избранного Собором Русских иерархов рязанского епископа Иону без предварительного благословения Патриарха.

          Не все признали законность этого акта (например, прп. Пафнутий Боровский), так что митрополиту Ионе было непросто. В 1450 году Великий князь Василий вновь направил послание императору Константину Палеологу, в котором сообщал о произошедших событиях в Русской Церкви. В своем послании он напоминал, что еще в 1436 году владыке Ионе во время общения его с Патриархом было обещано, что после Исидора он будет главой Русской Церкви. Император Константин в 1452 году полностью перешел в унию, а в мае 1453 года Константинополь пал.

        После падения Константинополя Патриархом стал  ревностный поборник Православия Геннадий Схоларий. Ссылаясь на свои права, он послал митрополита Игнатия в Москву возглавить Русскую Церковь. Митрополит Макарий (Булгаков), профессор-протоиерей Александр Горский, профессор Знаменский утверждали, что существовала Патриаршая грамота, которая официально предоставляла  Русской Церкви автокефалию, и ей усваивалось пятое место в диптихе Православных Церквей. Текст этой грамоты не сохранился. По-видимому, сначала этот свой статус Русская митрополия рассматривала как временный, а после падения Константинополя ситуация была уже качественно иной. Никаких возражений со стороны Константинопольского Патриарха не было. Патриархи связывались друг с другом в связи с русской автокефалией. Нет никаких документов, отрицающих законность поставления самостоятельного Московского митрополита и права Русской Церкви на автокефалию. Если бы этот оспаривалось, могло бы быть отлучение, но этого не произошло.

        Итак, при митрополите Ионе (1448-1461гг.) Русская Церковь стала автокефальной (1448 г.). В грамоте по этому случаю разъяснялось, что Русская Церковь не порывает связей с Греческой, а поступает так в виду того, что неизвестно, есть ли в Царьграде православный Патриарх. При Патриархе Геннадии Схоларии отношения наладились. В 1458 году польский король добился поставления для юго-западной Руси независимого митрополита (им стал Григорий – ученик митрополита Исидора; он был посвящен латинствующим патриархом Григорием, жившим в Риме). Великий князь Московский умолял польского короля не соглашаться принимать этого митрополита, но тот проигнорировал эту просьбу. В 1459 году по поводу происшедшего в Москве состоялся Собор, на котором была принята клятва о верности Московской Церкви.