МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ "Б. В."

Виктор Грибков-Майский

«ГРОЗА В АВГУСТЕ»

Повесть о любви.

Глава 1.              «Старость не радость».

           «Старость не радость, ‑ всякий раз думал он, когда боль в ноге давала о себе знать. ‑ Нет, похоже, это само не пройдет, и хочешь или не хочешь, а придется идти к врачу».

           Как он не любил не только больницы, но и саму мысль о них. Жизнь с болью сразу блекла, настроение портилось и вместо всех многочисленных интересов приходило одно желание – ничего не делать…

          Но он и сам знал и надеялся, что все не так безнадежно, как рисовалось в его воображении поначалу. Он хорошо помнил, как лет пятнадцать назад его так же прихватило, и хирург в районной поликлинике, выписывая рецепты, как бы вскользь посоветовал ему попробовать лечебные грязи.

       ‑ В любом случае хуже не будет, тем более что и ехать далеко не нужно. Два часа и Вы в санатории…

          Тогда он так и сделал, а когда спустя три недели вернулся домой, то зашел к доктору проставиться бутылочкой коньяка... И было за что…

      А сейчас он ехал на машине в санаторий, и одна за другой теплые воспоминания накатывались и накатывались на него откуда-то из самых потаенных уголков его души.

            За столько лет многие детали или поблекли, или вовсе исчезли из его памяти, но осталось общее впечатление о тех трех неделях, проведенных тогда в санатории. И это впечатление было самое светлое. И по-другому просто не могло быть.

            Он вспоминал, как тогда ехал на рейсовом автобусе и не мог ни о чем думать, кроме своей ноги. Надо же так было случиться, что травма, полученная в детстве, стала давать о себе знать спустя столько лет, когда ему стукнуло сорок. Мысль о недуге настолько угнетала его, что невозможно было думать о чем-то другом… Он и не думал… поначалу…

         Но уже после первых процедур, когда его всего намазали черной липкой грязью из местных реликтовых болот, он сразу почувствовал облегчение. Нет, чуда, конечно же, не произошло, но он смог теперь думать и о чем-то еще… Например, о досуге. Ведь после обеда отдыхающие были предоставлены сами себе.

       И здесь он вспомнил слова доктора: «Вам нужно больше ходить, чтобы кровообращение было более интенсивным».

‑ А почему не танцевать? Ведь это по сути одно и то же.

           И он отправился вечером в клуб, где каждый вечер были танцы…

Глава 2.

«Родимое пятно».

           Чем он дольше ехал, тем сильнее всплывали в его памяти воспоминания о той далекой встречи. И чем больше он перебирал даже мельчайшие детали, тем меньше чувствовалась боль в ноге. Взглянув мельком в зеркало, он с удивлением заметил, что улыбается, еле заметно, как будто самому себе…

        «Фантастика, ‑ подумал он. ‑ Я даже предположить не мог, что от одних воспоминаний мне станет легче. Это действует, как обезболивающее…».

        А вспомнить на самом деле было о чем. Самое удивительное, что все произошло как-то уж очень просто, до обыденного просто…

             Тогда он долго не мог решиться, чтобы кого-нибудь пригласить на танец, и совсем не потому, что он был по жизни нерешителен или застенчив. Просто из-за своей ноги ему не хотелось показаться неуклюжим и неловким. Но вдруг он заметил боковым зрением, что в зал вошла …она. Протискиваясь в сутолоке, она задела его локтем. Он даже сейчас помнит, что тогда испытал от этого мимолетного прикосновения. Это был словно электрический разряд. Наверное, и она испытала что-то похожее, потому что повернулась к нему и… улыбнулась. У нее была добрая и очень приятная улыбка, как будто они были уже давно знакомы. Это все и решило. На следующий танец он пригласил ее, тем более что далеко она и не ушла. Потом ‑ «белый танец». Тогда эта песня только что появилась и сразу стала очень популярной.

‑ На белом-белом покрывале января…, ‑ зазвучало в зале.

           И она без колебаний пригласила его…

      Весь вечер они протанцевали вдвоем и вместе вышли из клуба в теплый июльский вечер.

        Потом она призналась ему, что уже во время первого танца она все для себя решила, особенно когда почувствовала его пальцы на своем позвоночнике.

         Конечно, разговор о его пальцах он тоже хорошо помнил. Еще со школьной скамьи, когда проходили по литературе Чехова ему врезалась одна фраза из «Вишневого сада» о тонких пальцах и тонкой душе… В жизни ему так много приходилось работать руками, а пальцы так и остались тонкими… Только стали очень сильными. И он знал, что такие пальцы на чувственных женщин производят очень сильное впечатление.

          На удивление, ему очень многое удалось вспомнить о том давнем знакомстве, но он никак не мог понять, почему он не может вспомнить ее лица. Он совершенно забыл, как она выглядит.

‑ Интересно, а смог бы я ее сейчас узнать? ‑ подумал он. – А она меня?

       Он помнил многое, но особенно запомнилось ему родимое пятно, которое у нее было внизу живота. Ах, этот животик! Даже несмотря на роды, он оставался и упругим, и нежным одновременно.

      Родимое пятно было довольно большим, видимо, поэтому оно сразу ассоциировалось в его сознании с облаком. А так как оно было еще и довольно темным, то очень походило на грозовое облако.

           Когда они были вместе, то она любила быть наверху. И от ее движений, порой довольно сильных, если не сказать яростных, создавалось ощущение, что ее облако несется по небу. А когда она замирала, то замирало и облако. И тогда на него проливался безудержным потоком долгожданный дождь…

       Воспоминание было настолько ярким и сильным, что он даже немного притормозил, чтобы вернуться в нормальное состояние.

Глава 3.

«Лечение телесное ...и духовное»

        Вот так незаметно, как бы перелистывая страницу за страницей книгу воспоминаний, он доехал до санатория.

            Он устроился в номере, получил у врача курортную карту, отзвонился домой и пошел побродить по парку.

        Когда-то, сто лет назад это был пригород старинного провинциального русского городка с богатой и трагической судьбой. Люди, связанные с его историей, стали не просто известными ‑ святыми. А одна местночтимая святая была прославлена Русской Православной Церковью даже дважды…

          Нельзя было не заметить, что за эти годы в санатории произошли ощутимые изменения и, что самое приятное, ‑ к лучшему. Появились новые корпуса, территорию облагородили и украсили цветниками, чтобы все располагало к размеренному времяпрепровождению.

       К сожалению, изменения эти не коснулись самого города, который со временем плотно окружил санаторий.

           «Наверное, уже возраст, ‑ подумал он, грузно усаживаясь на скамейку.‑ Так бы и просидел здесь весь день…». Но сидеть на скамейке долго было скучно, и он отправился побродить и… повспоминать, тем более что лечение начиналось только со следующего дня.

            Спускаясь к речке, он прошел мимо того самого клуба и даже заглянул в него. Там все было, как прежде. Единственное, что сменилось, так это пол: вместо старого деревянного появился новый кафельный. «Однако, ‑ подумал он, ‑ здесь и поскользнуться недолго».

           Он хорошо помнил, что напротив клуба была необычная деревянная церковь. Необычным в ней было то, что из крыши ввысь устремлялись параллельно друг другу сразу две главы – церковь была посвящена родителям Богородицы Иоакиму и Анне.

          Но теперь церкви не было. Сначала он не поверил своим глазам и прошелся по газону в разных направлениях, как будто церковь смогла за это время уменьшиться так, что ее не стало видно из-за разросшихся кустов и деревьев… Вскоре местный старожил ему объяснил, что несколько лет назад церковь сгорела вместе с бомжом, который в ней жил... «Не уберегли», ‑ с грустью подумал он…

          Это была неприятная новость. И чтобы хоть немного поднять настроение, он пошел к реке. Речка, давшая название городу, была одновременно и самой настоящей достопримечательностью. Она до того допетляла среди высоких городских берегов, что в одном месте два ее русла отделялись друг от друга даже не улицей, а только дорогой, встав на которую можно было увидеть одну и ту же речку, текущую в противоположных направлениях.

        Теперь, чтобы выйти за территорию санатория, нужно было иметь пластиковую карту. А тогда никто и не знал ни о пластиковых картах, ни о мобильных телефонах…

            «Как много пришло в нашу жизнь за последние годы», ‑ подумал он, выходя на берег. Но то, что он увидел затем, поколебало его в этом убеждении. Как и пятнадцать лет назад он увидел перед собой лавы ‑ деревянный мостик, по которому можно было перейти на другую сторону, где и располагался исторический центр…

         Он долго стоял на лавах и смотрел, как местные ребятишки ловили рыбу. Старинные церковные часы пробили семь, нужно было идти на ужин.

Глава 4.

«Санаторные будни».

          На следующий день началось лечение. Процедур набралось столько, что ходить в поликлинику приходилось даже после обеда. Но главное, зачем он приехал, были лечебные грязи и ванны из местной минеральной воды… Он с уважением относился к этим процедурам, потому что знал, что они помогли ему тогда не только с ногой…

        После того, как они вышли из клуба, они еще долго гуляли по парку, спускались к реке и постоянно о чем-то говорили. Конечно же, он не помнил о чем именно, но память сохранила главное ‑ ощущение простоты и естественности того, что они были рядом друг с другом, ‑ словно две половинки соединились и образовали единое целое.

          Он проводил ее до номера и на следующий день, после процедур, сам зашел за ней, чтобы предложить куда-нибудь пойти вместе. Он постучал. Тишина. Постучал еще раз. Прислушался… И когда услышал в ответ «да», вошел в номер. Она лежала в кровати, и было видно, что он ее разбудил. От нее так и повеяло чем-то теплым и домашним. Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в щечку, как вдруг ощутил на своей шее ее руки. «Попался», ‑ подумал он, но совсем не расстроился.

            А потом был теплый, влажный и долгий поцелуй… Разумеется, они никуда так и не пошли, а пробыли в ее номере до самого ужина. Какая же она страстная, ‑ это все, что пришло ему в голову.

        Она на самом деле была страстной. И ему казалось, что еще немного и ее страсть может перейти в жесткий секс… Но этого не произошло.

        Потом он узнал, что она почти год назад похоронила мужа, и все это время у нее не было мужчины… Ему было приятно вспоминать те дни ‑ самые первые и самые любвеобильные, потому что он оказался на высоте и не подвел свою удивительную партнершу.

       Наверное, любой мужчина хотя бы раз в своей жизни должен оказаться в подобной ситуации, чтобы понять, на что он способен. Это было сравнимо с весеннем половодьем, превратившим спокойную равнинную реку в бурный горный поток, сметавший все на своем пути.

          Но с каждым последующим днем река входила в свои привычные берега… Так было и у них. С каждым последующим днем их интимные свидания становились все более и более спокойными, что дало возможность от количества перейти к качеству… Это был следующий и самый захватывающий период их знакомства ‑ период познания…

‑ О чем задумались, коллега?

           Сначала он даже не понял, что эти слова были обращены к нему. Он ответил не сразу, и ему стало даже немного неудобно, как будто его застали врасплох. Это были его знакомые по столовой – Надежда и Вера. Когда несколько дней назад они знакомились, то он сразу подумал, не хватает только Любови… или Любви.

          И еще ему сразу же вспомнилось, что ее тоже звали Верой. И сразу, непонятно почему, но его новая знакомая Вера показалась ему более симпатичной и милой. Разумеется, это было предвзятое мнение, ведь Надежда ни в чем ей, по большому счету, не уступала. Он даже придумал себе нечто вроде игры, постоянно наблюдая за обеими женщинами и постоянно сравнивая их… И, если объективно, то в этом соревновании счет между женщинами был ничейный…

‑ Извините, замечтался, ‑ смущенно ответил он.

          Встал, взял женщин под руки и они стали спускаться к реке, продолжая ничего не значащую шутливую беседу, о чем мечтают мужчины в санаториях…

Глава 5.

«Город русского сердца и сердечные дела».

           Если бы мы смогли посмотреть на город с высоты птичьего полета, то увидели бы, что русло реки, огибая город со всех сторон, нарисовало контур сердца. Со временем на всех туристических буклетах появился слоган, который на удивление быстро прижился, ‑ «Город русского сердца». Все сделала сама природа, и ничего не нужно было придумывать.

      Неторопливый быт небольшого районного центра только усиливал размеренный распорядок санатория. Спешить здесь на самом деле было некуда, да и незачем. А самое главное, что совсем и не хотелось. 

         Все располагало к спокойному времяпровождению. Человек, приехавший сюда, особенно их большого города, словно делал остановку во время бешено мчавшейся жизни. Такие передышки просто необходимы, чтобы хотя бы иметь возможность оглянуться на прожитое.

       Но из этого философского состояния его постоянно выводили его новые знакомые. Они ухитрялись отыскивать его даже в самом укромном месте, причем делали это с удивительной легкостью. Похоже, что у них тоже была своя игра и в этом соревновании он явно проигрывал.

          Они делали это с таким шармом, что сердиться на них было бы просто глупо. К тому же так долго размышлять о жизни оказалось делом довольно скучным. И он с легкостью принимал все поступающие предложения и спокойно нес дополнительные расходы.

         Единственное, на что он пока не соглашался, были танцы. Но через несколько дней он почувствовал себя лучше, длительные прогулки втроем его уже не утомляли. Да к тому же ему стали приходить мысли о том, что местное лечение плодотворно сказывается не только на опорно-двигательной системе. Тогда, пятнадцать лет назад, он проверил это на себе. И однажды он сам предложил пойти вечером в клуб, тем более что в тот вечер здесь была живая музыка в исполнении местного ансамбля под названием «Курорт». Удивлению и восторгу дам не было предела. Договорились встретиться в семь.

          Разумеется, он пришел немного пораньше. И чтобы хоть чем-то заняться, стал рассматривать себя в зеркало, в котором он видел мужчину лет на пятьдесят, не толстого и не лысого. Правда, седина основательно прошлась по его волосам и усам, но мысль краситься была для него неприемлема по определению. Зачем обманывать себя и других, ‑ решил он. И на предложение жены омолодиться таким способом ответил твердым отказом. Тем более что с годами из своего жизненного опыта он сделал удивительное открытие. Оказалось, что седина завораживающе действует на молодых женщин. Главное – держать себя в форме. А для этого нужно только быть сдержанным в еде и спиртном, не курить, стараться больше двигаться и меньше лежать у телевизора. Седина сединой, но дело- то всегда оказывается совершенно в другом.

          «Да я еще хоть куда», ‑ только он подумал, как увидел за своей спиной двух шикарных женщин, которые мило улыбаясь, бесцеремонно подхватили его под руки. Так втроем они и вошли в танцевальный зал.

Глава 6.

«Продолжение последует».

          Первое, что бросилось ему в глаза, был полупустой зал. «Однако, ‑ подумал он,‑ а где же народ?».

         А с другой стороны, так было даже лучше. Было больше простора и ‑ самое главное ‑ не было духоты. Да и зачем ему нужен был народ, ведь партнерша у него уже была, и даже две.

       В зале заиграла музыка. Это был быстрый танец, и дамы сразу высказали желание потанцевать, увлекая его с собой на центр зала. Сопротивляться было бесполезно, и он безропотно покорился своей судьбе.

       Уже с первыми аккордами стало ясно, что его спутницы не только красиво выглядят, но и красиво танцуют, причем каждая двигалась немного по-своему, но всегда в такт музыки, создавая небольшое произведение искусства. Это был довольно высокий, может быть, даже профессиональный уровень, и ему нужно было соответствовать.

         Потихоньку, танец за танцем все вставало на свои места. По жизни танцы не были его слабым местом, разумеется, если речь не шла об экзотике в виде танго или фокстрота. Он умел и любил танцевать. И почувствовал вкус к танцам и сейчас. Да и любой другой на его месте не смог остаться бы равнодушным, настолько в ударе оказались его спутницы.

          Он танцевал, поочередно приглашая на медленный танец то одну, то другую, и даже немного удивился своей выносливости.

‑ Есть еще порох, ‑ промелькнуло у него в голове.

        А вскоре он поймал себя на мысли, что стал более внимательно рассматривать своих спутниц и уже не просто ради спортивного интереса. Причем ‑ даже слишком внимательно. Ничего страшного в этом не было, он знал, что женщинам приятно мужское внимание, но, тем не менее, быстро взял себя в руки, чтобы никого не смущать. Если и придется делать выбор, то это нужно будет решать не здесь. Вариант два плюс один он отбросил сразу.

‑ Не те годы, ‑ как приговор, не подлежащий обжалованию, прозвучало у него в сознании.

         А что же его спутницы? Они продолжали вести себя весело и непринужденно, немного запыхавшись и порозовев от постоянного движения. Казалось, что они не думают ни о чем, кроме танцев. Так продолжалось до тех пор, пока, откуда ни возьмись, не нарисовался четвертый. Видимо, это был кто-то из нового заезда и настроен был очень решительно…

           В это время очередь была пригласить Веру. Они как-то по-особому слаженно двигались по танцполу, когда он увидел, что чужак пригласил на танец Надежду.

       Они с Надеждой танцевали совсем рядом, и было видно, что она, плотно прильнув к своему новому партнеру, ни на кого больше не обращает внимания. Его жизненный и житейский опыт подсказывал, что между ними что-то происходило, и он хорошо знал, что именно, когда заметил, как мужская рука, словно клавиши рояля, перебирает женские позвонки.

            Все произошедшее его и удивило, и озадачило одновременно.

‑ Если так дело пойдет, то можно очень легко оказаться и одному, ‑ промелькнуло у него в голове.

             А этого ему уже совсем не хотелось.

        Он догадывался, что будет происходить дальше, поэтому, немного нагнувшись, шепнул Вере на ухо:

‑ Мы теряем Надежду, ‑ и сразу пожалел об этом.

      От его слов она вздрогнула, и ничего не понимающим взглядом сначала посмотрела на него, а потом, уже вернувшись в действительность, стала искать глазами свою подругу.

И только когда это все произошло, он догадался, что она не просто танцевала, а танцевала с ним…

         Песня закончилась и они с Верой пошли к окну, когда быстрой походкой к ним подошла Надежда со своим новым спутником, подхватила свою сумочку и, бросив на ходу: «Не скучайте», ‑ быстро вышла из зала.

Все произошедшее на какой-то миг даже обескуражило и его, и Веру, но здесь снова заиграла музыка, зазвучали до боли знакомые слова:

‑ На белом-белом покрывале января любимой девушки я имя написал…

         Воспоминания были настолько сильными, что легкая дрожь пробежала по спине и рукам. Он пригласил на танец Веру, и явно ощутил, что и с его партнершей происходит что-то особенное.

Глава 7.

«Гроза и любовь».

          После этого вечера с Надеждой стало происходить что-то непонятное, а может быть, ‑ напротив ‑ все было слишком ясно. Теперь он ее видел только мельком ‑ или на процедурах, или в столовой. Она постоянно пребывала в каком-то задумчивом состоянии, а если он к ней обращался, то отвечала не сразу и, обычно, невпопад.

          Внешне, после того как Надежда их покинула, ничего не изменилось. Они продолжали делать все то же, что и раньше, но теперь были только вдвоем. Хотя, разумеется, что-то все же поменялось в их отношениях. И прежде всего, между ними не было уже той легкости и непринужденности. Словно каждый не только общался, но и был занят какими-то своими мыслями.

         Это не могло не чувствоваться, но особенно не замечалось. А может быть, каждый просто не хотел ничего замечать. И чем ближе был день отъезда, тем задумчивей и молчаливей становились оба…

         Все продолжалось и танцы тоже. И вот однажды, в самом начале августа, произошло то, что, наверное, должно было произойти. Во время танца он как-то машинально сделал движение правой рукой, словно привлекая свою партнершу к себе. Сделал он это не специально, но был твердо в этом уверен, а скорее подсознательно. Но не успел он об этом даже подумать, как почувствовал, как Вера в страстном порыве прильнула к нему всем своим телом.

‑ Ох, ‑ он даже не услышал, а догадался, как она с облегчением выдохнула из себя. Самое удивительное, что от всего произошедшего и ему стало как-то легче. Они поняли, что оба были желанными, и мир сразу заиграл всеми цветами радуги.

           Они не стали дожидаться окончания танцев, вышли на улицу и медленно пошли к корпусу, где жила она. Порывы сильного ветра и первые, еще редкие капли дождя заставили их поспешить. Как только они вошли в ее номер, небо за окном потемнело, и где-то вдалеке послышались первые раскаты грома.

             Он закрыл дверь и повернул ключ в личине.

‑ Ой, даже страшно, ‑ сказала она, глядя в окно.

         Он подошел к ней сзади, нежно обнял за плечи, поцеловал ее в шею и тихо ответил:

‑ Ничего не бойся, я же с тобой.

           И его руки заскользили сначала вниз по ее бедрам, затем вверх, все выше и выше, пока ее грудь не оказалась в его ладонях.

‑ Милый, ‑ снова выдохнула она, всем телом прижимаясь к нему и явно ощущая, растущее в нем желание.

‑ Ты ложись, а я сейчас, ‑ произнесла она тихо и исчезла в ванной.

        Он успел раздеться и лечь, затем услышал шум душа и шум дождя, в сопровождении приближающихся раскатов грома.

         И здесь появилась она. В коротенькой шелковой рубашке она была удивительно соблазнительна. И ушедшее, казалось бы, желание возникло с новой силой.

          Она откинула одеяло, несколько мгновений полюбовалась им, а потом быстрым и ловким движением оказалась сверху. С каждой секундой он чувствовал, как увлажняется ее лоно, пока не ощутил, что он уже внутри нее.

‑ Ничего не бойся, у меня безопасные дни, ‑ ответила она на его вопросительный взгляд. И они вместе, мерно покачиваясь, все сильнее стали проникать друг в друга.

         С каждой минутой она распалялась все больше, и эта ее искренность и желание быть с ним заводила и его.

‑ Милый, ‑ уже не сказала, а простонала она, закусив нижнюю губу, и, схватив свою рубашку за края, одним движением избавилась от нее.

        В этот миг во всю мощь за окном грянул гром. Она ойкнула и на миг остановилась. И тогда ему показалось, что за этим раскатом грома он услышал еще один, значительно более сильный, который на какое-то время лишил его дара речи. Он не мог понять, каким образом небольшое грозовое облако оказалось в их комнате, удобно расположившись внизу ее живота.

Впечатление от всего произошедшего было настолько сильным, что его желание вмиг исчезло куда-то, и он почувствовал, что медленно покидает ее лоно.

        Видимо, вид у него был довольно глупый. Он смотрел неотрывно на это маленькое облако и даже потрогал его пальцем, словно не веря своим глазам.

‑ Ну, что, настоящее? ‑ спросила она, еле сдерживая смех.

           Потом соскользнула с него и, уже как бы обнимая его всем своим телом, тихо сказала:

‑ Ты забыл меня, ‑ и нежно назвала его по имени так, как называла его тогда, пятнадцать лет назад, и добавила, ‑ а я тебя узнала с первого взгляда.

               Он ответил не сразу. Слова его прозвучали тихо и задумчиво:

‑ Посмотри, сегодня тоже гроза, как и в ту первую нашу встречу…

              Через несколько дней, когда они прощались, он, поцеловав ее в губы и глядя в глаза, сказал:

‑ Я не хочу, чтобы ты исчезла еще раз из моей жизни на столько лет.

‑ Не хочешь, ‑ ответила она ему, не отводя глаз, ‑ значит, не исчезну.