Виктор Грибков-Майский,

член Союза журналистов России

ТАЛАНТ И АЗАРТ.

«…в игорных залах, вокруг зеленых столов, теснились те же всем знакомые фигуры, с тем же тупым и жадным, не то изумленным, не то озлобленным, в сущности, хищным выражением, которое придает каждым, даже самым аристократическим чертам картежная лихорадка…»

                                                            (И.С. Тургенев «Дым»)

Сцены карточной игры, если речь идет о России, и игры в рулетку, когда действие происходит за границей, можно найти практически у всех русских классиков. И это, наверное, не случайно. Можно с большей долей уверенности утверждать, что некогда игра была неотъемлемой часть русского быта, и не только, как невинное времяпрепровождение.

       Приведем лишь одно свидетельство, которое поместила в своих воспоминаниях «Из дальних лет» Татьяна Петровна Пассек урожденная Кучина): "Кроме бильярда, при отце у нас иногда шла довольно большая игра в карты.

         Когда готовилась игра, двери во внутреннюю половину дома запирались, в зале, гостиной и кабинете раскладывались столы, и игра шла целую ночь.

           Утром, когда все еще спали, мы с братом отправлялись подбирать карты для постройки домиков; они грудами валялись на полу, по раскинутым столам, вместе с мелками, щетками, пустыми и недопитыми стаканами чаю, с мебелью в беспорядке.

            Все эти картины возбудили в моем брате страсть к игре, а во мне глубокое отвращение ко всякого рода играм, к проигрышам и выигрышам".

          Для нас это свидетельство вдвойне интересно так, как все вышеописанное происходило на Тверской земле в Корчева, куда семья Кучиной переехала в 1816 году.

             Высказывается мнение, что в Россию карты попали из Европы в конце XVI века (Л.Ф. Гарин «Художник и карты». «Панорама искусств №11»). В законодательной литературе впервые о картах упоминается в Уложение 1649 года. На протяжении боле ста лет, вплоть до 1761 года игра в карты была в России под запретом. Затем запрет был частично отменен, и карточная игра захлестнула Россию. В карты играли все, не были исключением и наши отечественные литераторы, которые затем, изображая в своих произведениях русскую жизнь, зачастую в описаниях сцен азартных игр пользовались не только художественным воображением, но и своим жизненным опытом… и, зачастую, довольно горьким.

            Великая русская литература насчитывает достаточно ярких произведений и сцен, посвященных описанию азартных игр. Это и «Пиковая дама» А. С. Пушкина, и «Игроки» Н. В. Гоголя, и описание проигрыша Николая Ростова в эпопее Л. Н. Толстого «Война и Мир», и сцена выигрыша Арбенина в драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад» и др. Но, наверное, одним из первых произведений в этом ряду была шутливая поэма В. И. Майкова «Игрок ломбера», написанная в 1763 году. Однако роман Ф. М. Достоевского «Игрок» является наиболее фундаментальным исследованием, с Федора Михайловича и начнем.

           «Целый день вчера спать хотелось. А тут игра, от которой оторваться не мог..., начал играть еще утром и к обеду проиграл 16 империалов. Пошел после обеда... отыграл... мог выиграть 300, да рискнул и спустил. Вот мое наблюдение, Аня, окончательное: если быть благоразумным, то есть быть как из мрамора, холодным и нечеловечески осторожным, то непременно, без всякого сомнения, можно выиграть сколько угодно». Пишет Достоевский своей жене из небольшого курортного города Гомбурга в Дрезден 18 мая 1867 года.

            «День вчера был для меня прескверный. Я слишком значительно проигрался. Что делать: не с моими нервами, ангел мой, играть. Играл часов десять, а кончил проигрышем». 19 мая 1867 года.

             «А вчера был день решительно пакостный и скверный. Главное, все это бестолково, глупо и низко... Веришь ли; я проиграл вчера все, все до последней копейки, до последнего гульдена, и так и решил написать тебе поскорее, чтобы ты прислала мне денег на выезд. Но вспомнил о часах...». 20 мая 1867 года.

        «Слушай же: игра кончена, хочу поскорее воротиться; пришли же мне немедленно ... двадцать империалов». 21 мая 1867 года.

         «Аня, милая, друг мой. Жена моя, прости меня, не называй меня подлецом! Я сделал преступление, я все проиграл. Что ты мне прислала, все до последнего крайцера, вчера же получил и вчера проиграл. При наших и без того скверных обстоятельствах, я извел на эту поездку в Гомбург и проиграл 1000 франков, до 350 руб.! Это преступление!». 24 мая 1867 года. (Из переписки Ф. М. Достоевского и А. Г. Достоевской).

            О преступлении ниже, а пока приведем еще один пример.

         Спустя четверть века другой русский классик А. П. Чехов попробовал, как бы мы сейчас сказали, взять реванш на рулетке.

         «Живем в Ницце, на берегу моря... На расстоянии одного часа езды от Ниццы находится знаменитое Монако; здесь есть местечко Монте-Карло. В котором играют в рулетку... Третьего дня я ездил туда и проиграл. Игра завлекает страшно. После проигрыша я... стал думать, думал и придумал систему игры, при которой непременно выиграешь. Поехали вчера, взявши по 500 франков; с первой же ставки я выиграл пару золотых, потом еще и еще, жилетные карманы мои отвисли от золота... Никогда в другое время я не видел столько золота и серебра. Начал играть в 5 часов, а к 10 часам у меня в кармане не было уже ни одного франка, и осталось только одно: удовольствие от мысли, что я купил себе обратный билет в Ниццу». 15 апреля 1891 года. (Из письма А. П. Чехова М. П. Чехову).

            Рулетка, как мы видим, осталась непобежденной и неразгаданной. А вот, как выигрывать в карты прекрасно описал словами Арбенина М. Ю. Лермонтов:

«...Но чтобы здесь выигрывать решиться,

Вам надо кинуть все: родных, друзей и честь,

Вам надо испытать, ощупать беспристрастно

Свои способности и душу; по частям

Их разобрать; привыкнуть ясно

Читать на лицах чуть знакомых вам

Все побужденья, мысли; годы

Употребить на упражненье рук,

Все презирать: закон людей, закон природы.

День думать, ночь играть, от мук не знать свободы,

И чтоб никто не понял ваших мук...»

           Пушкин тоже был игроком и приазартнейшим. Судиенко, Великопольский, Полторацкий, Огонь-Догановский, Савелов, Лунин – вот далеко не полный перечень его партнеров по карточной игре. Его проигрыши достигали астрономических сумм. Только Василию Семеновичу Огонь-Догановскому он проиграл в 1828 году за один вечер 24 800 руб.- сумму значительную и сегодня, а в то время - просто астрономическую. Для сравнения скажем, что за имение Михайловское Пушкину предлагали всего 20 тысяч.

           Томас Рэйск, эсквайр, побывавший в России в 30-х годах XIX века, оставил интересное замечание по этому поводу: «Я не заметил ничего особенного в его (Пушкина – Прим. В. Г.) личности и его манерах; внешность его неряшлива, этот недостаток является иногда у талантливых людей, и он откровенно сознается в своем пристрастии к игре: единственное примечательное выражение, которое вырвалось у него во время вечера, было такое: «Я предпочел бы лучше умереть, чем не играть».

             Но как игрок, Александр Сергеевич знал не только проигрыши.

         «Я не проигрывал 2-й («Евгения Онегина» - прим. В. Г.), а ее экземплярами заплатил свой долг, так точно, как Вы заплатили мне свой родительскими алмазами и 35-ю томами энциклопедии», – так отвечает Пушкин одному из своих партнеров по игре И. Е. Великопольскому. Но все-таки в результате ничего хорошего не получилось.

            Своего партнера по картам Пушкин увековечил в эпиграмме:

«Поэт-игрок, о Беверлей-Гораций,

Проигрывал ты кучи ассигнаций,

И серебро, наследие отцов,

И лошадей, и даже кучеров –

И с радостью на карту б, на злодейку,

Поставил бы тетрадь своих стихов,

Когда б твой стих ходил хотя в копейку».

                                                    (1829)

            «От карт и костей отстал я более двух лет; на беду мою я забастовал, будучи в проигрыше, и расходы свадебного обзаведения, соединенные с уплатою карточных долгов, расстроили дела мои.» 15 января 1832 года. (Из письма А.С. Пушкина М. О. Судиенке).

             Видимо, Пушкин на самом деле решил прекратить играть, но на деле все вышло по-иному. «Я перед тобою виноват, в отношении денежном. Были деньги… и проиграл их. Но что делать?» 28 июня 1834 года. (Из письма А. С. Пушкина Н. Н. Пушкиной). Спустя 33 года примерно эти же слова, как мы видели, были сказаны Достоевским своей жене.

Но не всегда заканчивалось только расстройством «дел», иногда и расстройством здоровья.

           «Главным обстоятельством, неблагоприятно повлиявшим на его (Салтыкова-Щедрина – здесь и далее прим. В. Г.) здоровье, была нелепая и беспутная жизнь, которую он вел во время ссылки в Вятке. Карты и вино, обыкновенное препровождение времени в провинции, оставили на нем неизгладимые следы». (Из воспоминаний В. И. Танеева о М. Е. Салтыкове-Щедрине). Тот же Танеев продолжает: «Больше всего Салтыков любил карты, за которыми немилосердно ругал своих партнеров. Обыкновенно его партнерами были: судебный следователь Ераков, Унковский (бывший предводитель тверского дворянства) и Некрасов».

              Некрасов был не только величайшим поэтом, но и величайшем игроком, о чем пишет в литературных воспоминаниях Д. В. Григорович: « Во главе журнала ("Современник") как критик, дававший камертон направлению, находился Добролюбов весьма даровитый молодой человек, но холодный и замкнутый. Главный редактор журнала, Некрасов, посвящал ему те свободные часы, которые оставались у него после вечеров и ночей, проводимых за картами в английском клубе и в домах, где велась крупная игра.

             Громадные выигрыши и проигрыши, поддерживая в нем одинаково нервное возбуждение, отвлекали его ум к другим интересам, мешали ему вести дела с прежним     вниманием».

               Интересный диалог, который состоялся между Некрасовым и Тургеневым, приводит в своих воспоминаниях А. Я. Панаева (Головачева):

- Ну, оставим этот разговор, - как бы с неудовольствием прервал Тургенев, - скажи - ка лучше, сколько у тебя капиталу. Всюду только и говорят, что ты выиграл значительный куш то у одного, то у другого.

- Выиграл-то я изрядный куш, но половину его отыграли у меня…Что-то начинает мне надоедать игра!».

           Многие объясняли везение Некрасова нечестной игрой. По этому поводу интересно будет свидетельство П. П. Вяземского, которого, как постоянного партнера Некрасова, однажды спросили «справедливы ли слухи о Некрасове»?

- То есть о его нечестной игре?- поставил точки над i князь, и добавил, что Некрасов никогда не был шулером, что он играл чрезвычайно спокойно, и его невозмутимость бесила противников. Они выходили из себя и проигрывали…

               Мы уже упоминали эпопею графа Толстого «Война и Мир». А вот, что пишет о Льве Николаевиче его однополчанин Одаховский: «Толстой сражался часто с нами в карты, но постоянно проигрывал». И далее: «Иногда Толстой куда-то пропадал, и только потом мы узнавали, что он или находился на вылазках, или проигрывался в карты»…

             Иван Андреевич Крылов. «Приехав в Петербург, к несчастью, получил страсть к игре...», – пишет в своих воспоминаниях о Крылове его друг В. А. Оленин. И продолжает: «Увы, его квартира сделалась собранием игроков. Играя хорошо, он много выиграл, но признавался мне, что только тогда успокоился, когда у него почти все отыграли, и тогда он поклялся все бросить и играть только для препровождения времени в клубе».

               Такая важная для автора тема не могла найти отражение и в его баснях. Как пример, можно привести, как минимум две – «Стыдливый игрок» и «Судьба игроков». Только человек сам испытавший все перипетии азартной карточной игры мог написать:

«И вдруг

Спустил все деньги с рук.

Спустил, а на кредит никто ему не верит,

Хоть, кажется в божбе Герой не лицемерит…»

            И, если Крылову удалось перебороть свою страсть к игре, то других азарт приводил не только к расстройству состояния и здоровья, но прямо на скамью подсудимых.

В оде Я. Б. Княжнина «Утро» (1799 год) есть и такие строчки, посвященные описанию игроков:

«Для должности и славы мертвы,

Какие тени там сидят?

Своей преступной страсти жертвы

В порочном бденье дни губят».

            За этими строчками скрывается судьба самого Княжнина. В 1773 году он проигрался, растратил казенные деньги и был осужден... на смертную казнь. Поэта спасло ходатайство графа К. Г. Разумовского. Наказание смягчили. Княжнина разжаловали из капитанов в рядовые и лишили дворянского звания.

             Едва не угодил из-за карт на скамью подсудимых и великий Державин. Вот, что пишет о Гаврииле Романовиче В. Ф. Ходасевич в книге-исследовании «Державин»: «Карты занимали Державина сильно еще со времени пребывания в Валдае... Сперва он играл робко и понемногу. Но потом, разумеется, втянулся... С каждой игрой дела его становились труднее, но был он упрям, горяч и не знал поговорки: играй, да не отыгрывайся. Лишившись собственных денег, он не бросил игры, а пустил в ход материнские, данные на покупку имения, – и в недолгое время проиграл их все, до последней копейки... Ему грозил суд и разжалование в армейские солдаты».

***

            Тема азартных игр, и, прежде всего карточной игры, получила свое развитие и у русских художников. В собрании Государственной Третьяковской галереи есть картина В. Васнецова «Преферанс» (1879 год). К этой теме, но значительно раньше в 1852 году, обращался и другой русский живописец – П. Федотов, написавший картину «Игроки». А есть и вовсе удивительные примеры – картина М. Знаменского «Преферанс», где художник изобразил за карточной игрой осужденных декабристов. Картина имеет второе название - «И. И. Пущин в Ялуторовске».