Йохан БЕКМАН

КТО ТАКОЙ МАННЕРГЕЙМ?

Комментарии доцента Хельсинского университета Йохана Бекмана к открытии 17 июня 2016 года мемориальной доски русскому генералу Маннергейму на здании Военной академии материально-технического обеспечения в Санкт-Петербурге.

           Фигура Маннергейма может объединить наши государства, Финляндии и России, и укрепить дружбу наших народов. Основную часть жизни, до своего 50-летия, Маннергейм жил в России и служил генералом Русской армии. Как и все великие личности, он спорная фигура, но открытие дискуссии о нем между российскими и финскими историками и публицистами также может укрепить наши взаимоотношения. 

             Нельзя забывать о том, что с осени 1944 года Маннергейм и сам укреплял советско-финские связи. Тогда Финляндия отказалась от союзничества с Гитлером и стала союзником СССР против нацистской Германии. Именно Маннергейм осенью 1944-го отправил письмо Гитлеру и категорически отказался от дальнейшего сотрудничества. В нем финский маршал заявил о намерении спасти свою нацию. 

            Сталин прекрасно понял, что главный объединяющий фактор финского народа – это Маннергейм. Поэтому Маннергейма не судили на трибунале финских военных преступников. Наоборот, он стал первым послевоенным президентом Финляндии. Ко Дню Победы 1945 года Маннергейм отправил Сталину сердечное поздравление. Потому тем, кто обвиняет Маннергейма в коллаборационизме, пособничестве нацистам, я должен сказать, что с 1944 года Маннергейм являлся союзником Сталина и СССР, он начал линию дружбы и добрососедства между нашими странами, которая продолжается до сих пор.

         Напомню, что Президент РФ В. В. Путин возложил венок на могилу Маннергейма в Хельсинки в ходе визита в сентябре 2001 года.

         Я уверен, что Маннергейм всегда скучал по своей России и мечтал вернуться в свой Петербург. Эта памятная доска и есть его посмертное возвращение. Для Маннергейма существовала только одна Россия – Российская империя. Он был верен императорской семье. Мне кажется, сегодняшняя Россия, которая возвращается к своей дореволюционной истории, очень бы понравилась Маннергейму. 

            Я уверен, что Маннергейм, как большинство белых генералов, был антибольшевиком, а не русофобом. Известно, что до конца жизни он хранил у себя поблизости фотографию императрицы Александры Федоровны. До конца своих дней оставался верен императору и его семье.

         Теперь черные пятна истории. Их, кажется, три: блокада Ленинграда, этнические чистки в концлагерях Карелии и личная дружба Маннергейма с Герингом. Можно еще добавить массовую гибель советских военнопленных в Финляндии и, конечно, само союзничество Финляндии с нацистской Германией. Все это страшно, и отвечать на эти вопросы сложно. Безусловно, Маннергейм ответственен за это. Но он не был коллаборационистом, сравнивать его с Бандерой, Шухевичем, Власовым нельзя. Маннергейм был финским маршалом. Он не служил у немцев и не был нацистом. Он был ярким антибольшевиком и был готов использовать любые меры в борьбе против большевизма, в том числе сотрудничество с нацистами со всеми страшными последствиями.

           Понятно, что историки Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда не могут быть согласны с тем, что в городе есть доска Маннергейму.

     Финляндия была участником блокады Ленинграда, но не ее инициатором. Ответственность за союзничество Финляндии с нацистской Германией несут именно политические деятели: президент и члены правительства, которые поступали в военный союз с Германией, а затем были осуждены военным трибуналом. Предателем Маннергейм также не был –  его империя уже перестала существовать, и он служил Финляндии и финскому народу до последнего.

           Известно, что в ходе переговоров накануне «зимней войны», в конце 1930-х, Маннергейм был готов на компромисс со Сталиным. Он выступал за передачу Советам определенных территорий Финляндии в обмен на обширные территории Карелии. Маннергейм пытался предотвратить войну. Это важная часть его биографии.

             В официальной финской историографии Маннергейма представляют весьма удивительным образом. Финские историки оценивают его не только как спасителя Ленинграда, он якобы отказался от взятия города, но и как спасителя народов Карелии, которым в финских концлагерях якобы жилось лучше, чем у большевиков. Также финские историки пишут, что Маннергейм не любил Гитлера и к нацистам вообще имел отрицательное отношение. Финская историография, как историография любой маленькой нации, конечно, красивая розовая сказка. К действительности это никакого отношения не имеет.

             В Финляндии любое открытие, связанное с Маннергеймом, встречают протестами. В нашей стране есть несколько памятников Маннергейму, и все они спорные. В Финляндии намного больше протестов вокруг Маннергейма, чем в Петербурге. Многие знают самый известный его памятник – Маннергейм на коне в центре Хельсинки. Памятник поставили в 1960 году. Но мало кто знает, почему его поставили на высоте более 16 метров. Дело в том, что финские террористы угрожали взорвать памятник.

              Возле города Тампере есть памятник Маннергейму в лесу на скале, где он в 1918 году руководил вторжением «белых». На этом памятнике антифашисты регулярно пишут красной краской слово «палач». Эта же надпись недавно появилась на памятнике в центре Хельсинки. Значительная часть финского народа, особенно приверженцы левых идей, ненавидят Маннергейма.

           Акт вандализма в Санкт-Петербурге, когда памятная доска была залита красной краской, видимо, провокация. Данный акт вандализма – это нападение на нашу совместную историю и попытка ее фальсификации. Я вижу, что определенные иностранные агенты, тесно связаны со Швецией, начали провокационную деятельность с доской. Провокации направлены против добрососедства России с Финляндией. 

           Маннергейм был вашим русским генералом и нашим финским маршалом. Немецким офицером он никогда не был. Еще раз повторю: если бы он жил сегодня, ему бы понравилось, куда идет нынешняя Россия. Он всю жизнь хотел видеть великую Россию без большевиков, и сейчас он вернулся в Петербург в качестве русского генерала. Историческая память священная, но будущее важнее, чем прошлое.