РУБРИКА: СОБЫТИЕ – ОБЩЕСТВЕННЫЙ РЕЗОНАНС

Александр АФАНАСЬЕВ

СЕРГЕЙ ПОЛОНСКИЙ И РОССИЙСКОЕ ПРАВОСУДИЕ

12 июля 2017 года Пресненский суд города Москвы освободил от уголовной ответственности основателя Mirax Grup Сергея Полонского и его подельников Александра Паперно и Алексея Пронякина, обвинявшихся в хищении 2,6 миллиарда рублей при строительстве элитных жилых комплексов «Кутузовская миля» и «Рублёвская Ривьера». При этом Полонский был осуждён на 5 лет лишения свободы, но сразу же освобождён в зале суда в связи с истечением срока давности преступления.

              Суд над Полонским и особенно итоговое решение вызвали неоднозначную реакцию у московской и российской общественности. У многих создалось впечатление какой-то нереальности происходящего: нечто вроде игры в прятки неведомого, но очень влиятельного закулисья не только с общественностью, но и с самим законом. Дело в том, что у дела Полонского имеется не только скупой, юридически формализованный текст, но и многозначащий скрытый подтекст. Причём текст один – официальный, а подтекстов много, и все они вытекают из противоречий и нестыковок официального текста.

              Начнём именно с официального текста. В нём далеко не всё убедительно даже с юридической точки зрения. В нарушение принятой судебной практики уже в ходе суда (а не ранее и не соответствующими юридическими инстанциями) дело переводится самим судьёй из разряда «мошенничества, совершённого по предварительному сговору, в особо крупном размере» в разряд «мошенничества в сфере предпринимательской деятельности». Парадокс здесь состоит в том, что дело с самого начала велось по первой статье и было передано в суд, когда и сговор, и особо крупный размер были фактически доказаны, а решение, по сути, подгоняли уже под другую статью – более мягкую, снисходительную.

Вторая несуразность заключается в 5 годах приговора и определении истечения срока давности преступления. По логике судебного решения вроде бы следует, что дело было заведено не позднее июля 2012 года и что истекшие 5 лет не только по срокам предают дело забвению, но и одновременно гасят срок исполнения озвученного наказания. Но, во-первых, если срок, отведённый для следствия, истёк, то какое право имел суд выносить обвинительный приговор, да ещё приговаривать подсудимого к 5 годам лишения свободы?! А, во-вторых, о каком истечении срока может идти речь, если СК РФ завёл на Полонского дело только 14 июля 2013 года?! Если же за начало преступления Полонского считать фактическое бегство фигуранта из страны с деньгами дольщиков в марте 2011 года, то не логично ли было бы присовокупить к делу и преступные забавы подсудимого в Камбодже?!

                 Но со всеми этими вопросами, разумеется, должны разбираться профессионалы в соответствующих инстанциях, и некоторые из них уже сейчас полагают, что дело Полонского рано сдавать в архив. Остаётся ждать окончательного решения вопроса, в котором веское слово должны сказать богатые и влиятельные дольщики. Или не сказать, если у них есть личные мотивы для замятия дела. Нам, общественности, до этих разборок богатых людей вроде бы нет никакого дела. Если бы не одно «но». А «но» это бросает дурную тень двусмысленности на всё российское правосудие и политическую систему в целом, в основе которой должны стоять закон и обязательность его соблюдения всеми гражданами страны.

                С некоторых пор у российской общественности, и столичной – в первую очередь, стали закрадываться сомнения в эффективности российской судебной системы и в равной степени ответственности граждан страны за аналогичные преступления. Взаимосвязанные дела экс-министра обороны Анатолия Сердюкова и Евгении Васильевой показали исключительную снисходительность судебных органов к высокопоставленным лицам даже при нанесении ими крупного материального ущерба казне и морального урона престижу страны. Едва начатое дело против авторитетного в либеральных кругах режиссёра и художественного руководителя столичного «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова подверглось беспрецедентному давлению представителей российской элиты не только на судебные органы, но и на президента страны. И Сергей Полонский, прикарманивший миллиардные суммы, по сути, вышел сухим из воды. Это – относительно эффективности судебной и политической системы.

                 Что касается равной ответственности, то здесь дело обстоит ещё хуже. Практически одновременно с делом Полонского в Петербурге решался вопрос о вине никому не известного рядового российского гражданина Алексея Волчкова. За кражу 29 велосипедов с марта 2015 года по октябрь 2016 года и причинение ущерба гражданам в 511 тысяч рублей Невский суд города Санкт-Петербурга приговорил его 4 августа 2017 года тоже к пяти, но уже к реальным годам колонии строгого режима. Тем не менее, аналогии в делах Полонского и Волчкова буквально режут глаз. Суровость приговора Волчкову объясняется ранней судимостью; но ведь и Полонский уже имел судимость, да ещё какую – камбоджийскую, заграничную! Ссылка адвокатов Полонского на его «предпринимательскую деятельность» не тянет, так как те же самые адвокаты легко могли бы подогнать и преступные деяния Волчкова под «бизнес», ибо последний организовал безотказную систему сбыта ворованной «продукции», причём с большой «скидкой».

               Разница между Полонским и Волчковым состоит вовсе не в характере преступлений (оба – воры и мошенники), а в масштабах преступных деяний. Полонский ворочал миллиардами, и это позволяло ему не только самому купаться в баснословной роскоши, но и щедро делиться с нужными и влиятельными людьми. А Волчков при сбыте велосипедов за полтора года практически за полцены имел на кражах что-то в пределах 15 тысяч рублей в месяц, что, с раскладом на двоих, даже не дотягивает до прожиточного минимума. Я не ставлю под сомнение справедливость приговора в отношении Волчкова, хотя, откровенно говоря, мне жаль его и его «подельницу» - жену. Но он знал, на что шёл, и получил заслуженно. Но ведь не был паинькой и Полонский, задумавший и реализовавший крупнейшую аферу. В некоторых западных странах ему грозило бы вплоть до пожизненного заключения, а в Китае – смерть. У нас же он, по сути, отделался лёгким испугом. Вот уж воистину – «что сходит с рук ворам, за то воришек бьют».

                  Я давно бью тревогу в связи с тем, что за 25 последних лет мы, сломав предыдущую систему, отличавшуюся предельной ясностью, чёткостью и твёрдостью законодательной базы, даже не попытались создать аналогичную новую. Наше Законодательное Собрание ежегодно плодит сотни законов, но они дробны и частны. Совсем не то и не так было раньше. Начиная с Ярослава Мудрого, каждый серьёзный правитель на Руси, в Московском царстве и в Российской империи при вхождении во власть озабочивался в первую очередь разработкой Судебников. С Александра I они стали именоваться Сводами законов. Судебники и Своды законов тем и отличаются от тысяч нынешних российских законодательных актов, что представляют собой всеобъемлющий, логически выверенный и обязательный для всех государственный Статут, а не массу кулуарно принятых безликих и, по сути, подзаконных актов. Которые к тому же, как в деле Полонского, противоречат друг другу и позволяют судьям произвольно толковать Закон.

Под непрерывный и злобный шум о засилье в России коррупции, о необходимости создания гражданского общества и строительства правового государства либеральная элита упорно уходит от постановки вопроса о выработке Свода законов Российской Федерации, необходимость которого не просто назрела, а уже перезрела и грозит нарастающими сложностями. Создаётся даже впечатление, что либеральная элита всеми способами препятствует появлению в России ясного, чёткого и твёрдого Закона. Он ей не нужен и даже противопоказан, так как, несомненно, будет «ущемлять» высокочтимую свободу и противодействовать творимому элитой произволу в экономической, социальной и культурной сферах нашей страны.

                 Либеральная элита, опасавшаяся в связи с делом Полонского начала «репрессий» (в последнее время она постоянно этого ждёт), не скрывала своей радости от мягкости приговора и удовлетворения освобождением Полонского. На фоне недовольства представителей общественности и пересудов среди «оппозиционеров» суммарное мнение элиты выразил Уполномоченный по правам предпринимателей, либерал Борис Титов. Претензии суда к Полонскому он назвал «необоснованными», так как считает, что «по сути, его обвиняли не в мошенничестве, а в том, что он осуществлял предпринимательскую деятельность». Как будто предпринимательская деятельность уже сама по себе служит индульгенцией, освобождающей буквально от всех грехов, включая грех мошенничества.

                 Сергей Полонский вышел из стен суда победоносным и торжествующим. Он не только полностью отверг свою виновность, настаивая на том, что стал жертвой интриг конкурентов, задумавших отнять у него прибыльное дело, но и не удержался от колкости в адрес суда. Его весьма позабавил тот факт, что суд официально возвёл его в ранг «предпринимателя», каковым до этого он, по-видимому, себя не считал. И, действительно, разве можно отнести к предпринимателям барина-сибарита Обломова, или страдающего от избытка ума гордеца Чацкого, или торговца «мёртвыми душами» Чичикова, или великого комбинатора Остапа Бендера, - всех тех литературных «героев», так или иначе запечатлевшихся в изворотливом уме и безнравственных поступках Сергея Полонского. Но, пожалуй, наибольшее влияние на нашего «героя» оказал Хлестаков, вечно бахвалящийся и выдающий себя не за того, кто он есть на самом деле.

                 Сергея Полонского вполне можно назвать «героем нашего времени», но не времени вообще, а героем либеральной эпохи. Подобно «пирамидчику» Сергею Мавроди, творцу товарищества «Социальная инициатива» Николаю Карасёву и многим другим самонадеянным искателям приключений, Сергей Полонский – одновременно продукт, дитя и герой современной либеральной эпохи. Именно эта эпоха российского безвременья их породила, освободила от «химеры» совести, дала им средства и рычаги для криминального обогащения и, через скандальную славу, сделала их героями. Разумеется, это псевдогерои, своего рода калифы на час. Таковыми они и останутся в истории России, которая вскоре сделает их имена нарицательными – символами народного осуждения и позора.

                  Настоящие герои России не они. Народная память бережно хранит и чтит другие имена – имена подлинных героев России. Среди них – безымянные герои Бородина, герои Крыма матрос Пётр Кошка и медсестра Дарья Севастопольская, герои Советского Союза Зоя Космодемьянская, Александр Матросов и миллионы воинов, отдавших жизнь в ходе Великой Отечественной войны. Не будут забыты потомками и герои новой России – воин-мученик веры Евгений Родионов, воин-интернационалист Александр Прохоренко, погибший в Сирии, воины-псковичи из 9-й роты, воины-интернационалисты, сражающиеся в Новороссии. Подлинных героев России отличает главная черта – жертвенность во имя веры, справедливости и любви к Родине. В то время как псевдогерои пекутся только о себе, ставя свой личный интерес выше интересов народа и Отечества.

                    Подвести итог обсуждению поставленной в заголовок темы можно аккуратными и тщательно подобранными словами чемпиона мира по шахматам, депутата Госдумы РФ Анатолия Карпова. «Конечно, - сказал он, - суды критиковать трудно, поскольку они действуют в соответствии с действующим законодательством, но в соответствии с позицией морали и справедливости многие этого решения не поняли». При некоторой словесной затемнённости (положение обязывает!) Карпов, по сути, верно и точно дал оценку и нашим судам, и нашему законодательству, и современной морали нашей элиты. Дипломатичное «многие не поняли» следует читать – не приняли и осудили, причём именно в силу их несоответствия нормам нравственности и принципам справедливости, которые в России всегда были мерилом общенародной духовности и базовой основой государственной устойчивости.