ГЕНИЙ СВЕТА КРИСТОФЕР БЕРКЕТТ В ГАЛЕРЕЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ФОТОГРАФИИ.

Мы живём в удивительное время. И оно не перестаёт нас удивлять. На Саввинской набережной в Галерее Классической Фотографии всё лето, до середины сентября, мы можем наслаждаться работами гения света и цвета, мастера нецифровой фотографии, знаменитого американца, Кристофера Беркетта. Ежегодно по всему миру продаётся более тысячи вручную изготовленных мастером отпечатков стоимостью от двух до двадцати тысяч долларов. В открытии выставки участвовал сам автор, последний представитель «золотой эры» аналоговой фотографии, легендарный фотограф. Его сопровождала супруга, а также Самат Гиметдинов, ученик мастера, основатель Галереи, и Марк Коберт, директор Галереи.

           В галерее до 15 сентября 2019 года можно увидеть самые заметные шедевры, созданные за 40 лет творчества, включая работы этого года, изготовленные в технике ручной оптической печати со слайда Cibachrome. В 2011 году Ilford сняла Cibachrome с производства — из-за снижения спроса. Последняя партия была реализована в 2012 году. Беркетт подготовился к этому печальному событию заранее — он купил 10-летний запас фотобумаги. Сегодня на выставке можно увидеть около 130 уникальных фотополотен весьма внушительного размера, до полутора метров, - под вывеской «Блистательный цвет Кристофера Беркетта: новые работы».

          Это самая полная и масштабная выставка его работ за последние несколько лет. О своём творчестве и о себе лучше всех рассказал сам Кристофер Беркетт. Те, кто прочитают строчки, написанные самим

автором, найдут для себя повод посетить галерею на Савинской набережной.

Кристофер Беркетт.

МИР, ПОЛНЫЙ ЧУДЕС.

            Мир, который открылся мне при рождении в 1951 году, был загадочным и неясным, ибо я был рожден чрезвычайно близоруким и мог ясно видеть лишь в нескольких дюймах от своего лица. Не имея представления о том, что можно видеть мир иначе, я решил, что именно таким его видят все. Я научился узнавать свою семью и других людей по нерезким очертаниям их фигур и по присущим только им движениям и походкам. Лица оставались для меня тайной, кроме тех случаев, когда я был совсем рядом с ними.

           За пределами дома мир был полон загадок, постепенно открывавшихся мне в моих путешествиях по двору. Очень легко теряя направление, особенно среди высокой травы, я научился следовать своим собственным тропинкам от места к месту, узнавая объекты по мере их появления в моем нечетком фокусе. Дорожка вокруг дома была надежным указателем, поскольку вела от переднего крыльца дома к заднему.

              Однако, взамен мне были открыты другие чудеса и тайны. Лежа на газоне, я мог вплотную рассматривать травинки, удивляясь их формам и волшебной резкости деталей. Я мог следить за муравьями и мелкими букашками, бродившими среди "леса", и исследовал их уникальный мир, неведомый великанам, спешащим по своим делам. Иногда, наткнувшись на упавший с дерева лист, я с бесконечным восхищением изучал его строение, прожилки и клеточки.

            Таким был мой мир вплоть до первого класса школы. Когда обнаружилось, что я вижу написанные мелом буквы, лишь подойдя вплотную к доске, меня направили к окулисту. Я до сих пор помню щелчки его аппарата, когда он подбирал все более и более мощные линзы. Прежде чем все пришло в фокус, ему пришлось использовать самые сильные дополнительные линзы. Несколько дней спустя я вышел из его кабинета в своих первых очках.

           И какой же мир встретил меня! Изумление ждало меня на каждом шагу. У деревьев были листья. Везде, куда бы я не взглянул, мир был полон невероятных, чудесных деталей, и я мог видеть их все!

            Вернувшись в класс, я ошеломленно застыл в дверях, потрясенный видом всех этих детских лиц, глядящих на меня, – каждое в фокусе и каждое по-своему и неповторимо уникально.

Я восхищался звездным небом, неизвестным мне до того, и постоянно меняющимися формами луны. Я открывал далекие горные пики и удивлялся облакам в небе, непрерывно движущимся, бесконечно меняющим форму и цвет, особенно на закате. Мои глаза открылись, и я смог видеть, по-настоящему видеть, физический мир и все его тончайшие и важнейшие детали.

            Даже сейчас, много лет спустя, я ясно помню чудо этих первых дней открытия мира. Я несу его в себе и знаю, что оно очень сильно проявляется в моих фотографиях. Именно в нем одна из причин того, что я предпочитаю снимать камерой 8´10 дюймов. Мир составлен из бесконечного числа деталей, и лишь самые лучшие объективы и наибольший формат пленки способны как следует передавать их.

            У себя в Орегоне я рос более-менее одиночкой. Прогулки в лесу или у реки придавали мне силы и успокаивали. Я находил утешение в общении с природой – такой полной чудес, бесконечного разнообразия и удивительной жизни. Мягкие звуки ветра в кронах деревьев, река, несущаяся по камням и упавшим стволам, журчание и шелест ручья – все это освежало и успокаивало мою душу. Я мог часами следить за течением реки с ее водоворотами и загадочными противотоками, образуемыми на поверхности скрытыми от меня камнями и выпуклостями дна. Безостановочное щебетание и чириканье птиц наполняло деревья и кусты вокруг меня. Все это перемежалось изменчивыми ароматами трав, деревьев, земли и игрой дождя.

           Закончив школу, я не имел ясного представления, в каком направлении мне двигаться дальше. Я недолго проучился в колледже, какое-то время попутешествовал и сменил пару работ, прежде чем в возрасте девятнадцати лет вступил в христианское религиозное братство.

           Следующие семь лет, проведенные в монастырском учении и труде, были очень насыщенными и благодарными. Мы жили жизнью, посвященной молитвенному и деятельному служению Христу, работали вместе с людьми окрестных поселений, помогая бездомным и отверженным людям. В эти годы, благодаря неустанным молитвам и ежедневной работе, моя жизнь постепенно начала наполняться светом смысла.

             Нередко, выходя из часовни после общей молитвы, я замечал, что мир вокруг преобразуется внутренним светом. Этот свет не был более яркой разновидностью обычного видимого нами света. Скорее он был теплым, почти благоуханным светом, полным благодати и явственного присутствия Христа. Он прикасался, наполнял собой и преобразовывал все увиденное мною, переполняя мое сердце и изменяя все, включая меня самого, своим лучистым благоволением. Мир наполнялся светом и благодатью. Так мои глаза открывались заново, и я действительно начинал видеть, но теперь я мог видеть и ощущать гораздо больший мир света и покоя.

             Я знал, что этот свет реален. Он был реальнее и драгоценнее всего остального. И я чувствовал, что можно найти способ для фотографирования этого света. Если бы я попытался передать увиденное и ощущаемое мною в нарисованных картинах, то люди отнеслись бы к ним, как к плодам моего творческого воображения. Фотография же рисует светом и обладает неоспоримо прямой физической связью с исходной сценой. С ее помощью я лучше всего смог бы разделить с людьми тот лучистый преобразующий свет, которым, как я теперь видел, наполнен мир. Быть может, со временем я смог бы донести до людей это предвещание света и рая, которое видел повсюду.

             Так, все еще, будучи членом монастырского братства и имея очень ограниченные средства, я в 1974 году начал делать черно-белые фотографии. После трех лет занятий фотографией я стал замечать первые признаки прогресса. По книгам Ансела Адамса я изучил его Зонную Систему и понемногу стал продвигаться на пути к своей цели. Я обнаружил, что движение это требует большего времени, чем мне казалось в начальном беспредельном энтузиазме юности.

           Мне стало понятно, что посвятить свою жизнь этой цели я смогу, лишь имея больше доступного времени и ресурсов. Поэтому я принял трудное решение выйти из монастырского ордена и посвятить себя фотографии. Вскоре после этого, в 1979 году, я женился на Рут, также бывшей в христианском монастыре, и мы начали совместную жизнь.

           Я знал, что большинство зрителей, скорее всего, ознакомятся с моими фотографиями через типографски изданные книги, поэтому решил изучить технику офсетной печати, чтобы знать, как достигать наилучших результатов при передаче фотографий. Продолжая трудиться над совершенствованием своей фотографии, я более десяти лет проработал оператором 40-дюймового четырехцветного листового печатного пресса. Позже я стал оператором профессиональных сканеров и выполнял цветоделение изображений для офсетной печати.

           Эти годы работы в типографском деле оказались чрезвычайно полезными для моих фотографических знаний и навыков. Помимо полного понимания процессов типографской печати, управление печатным прессом помогло мне развить восприятие мельчайших цветовых нюансов, а работа на сканерах – детально разобраться в принципах формирования и воспроизведения цвета.

            Продолжая работать над своими фотографиями, я начал экспериментировать с цветом. Очень быстро я осознал, что цветная и черно-белая фотографии настолько различны, что для наилучших результатов мне нужно сосредоточиться на чем-нибудь одном. При всей моей любви к хорошим черно-белым фотографиям я чувствовал, что лишь цвет позволит мне выразить изобилие, энергию и незамутненную радость жизни. Приняв такое решение, я с тех пор работаю исключительно в цвете.

            Я обнаружил, что для эффективной работы в цвете я должен научиться видеть так же, как это делает моя пленка. Более того, я должен был понять работу всего фотографического процесса – от экспозиции пленки до законченного и оформленного отпечатка, висящего на стене. С годами мои знания в области цветной печати изображений и творческое использование цвета постепенно улучшались, и теперь я вижу, что в этой области есть неограниченные возможности для творческого роста и самовыражения.

              В поисках способов донесения до зрителей отблесков того всеобъемлющего света, что побуждает меня заниматься фотографией, мне стало ясно, что Свет и Божье Присутствие наполняют все вокруг нас – всегда и везде – но лишь в редкие моменты все необходимые элементы складываются в одно целое и дают фотографию, способную дать хоть кратчайшее ощущение этого величия.

          Из тысяч неописуемых чудесных моментов и из несчетных миллионов волшебных деталей, постоянно окружающих нас, лишь редчайшие сочетания могут быть выражены в фотографиях. Как много раз я стоял перед полем или лесом, очарованный неописуемой красотой, и в то же время в полной растерянности от невозможности передать эти ощущения в единственном, столь ограниченном изображении – крошечном фрагменте этого рая. Очень часто мне при этом кажется, что если бы я мог видеть чуть яснее, знать чуть больше, понимать чуть глубже, то, возможно, я справился бы с этой задачей. Чаще всего мне это не удается; чаще всего ничего не происходит или происходит столь несовершенно, что результат можно считать отсутствующим.

            Говоря по правде, я такой же зритель, как и участник всего процесса. Красота и благодать, которую вы можете иногда уловить в моих фотографиях, – это не что-то сотворенное, измененное или доработанное мною. Это нечто, в чем нет моих авторских заслуг. Моя задача состояла лишь в передаче этой реальности самым ясным, светлым и прямым способом, с наименьшими наслоениями, искажениями и отклонениями, исходящими от меня или от фотографического процесса.

              Иногда и очень редко ко мне приходит дар. Та благодать, что пронизывает все сущее, преодолевает на мгновение мою слепоту и неумелость, и невыразимый свет, словно легчайшим кончиком пера прикасается своим пламенем к моей фотопленке, даря мне сокровище – дар Божьей милости, с тем, чтобы я разделил его со всеми людьми. Именно поискам этого Света я посвятил последние двадцать пять лет своей жизни, и именно за этим Светом, если позволит Бог, я буду следовать до самого конца. Я смотрю на возможность делиться с вами этой радостью как на привилегию и честь. Тот, кого коснулся этот свет, не сможет остаться прежним. Я молюсь, чтобы мы могли получать эти дары, с благодарностью и смирением вознося хвалу Богу, благословляющему нас.

           Спешите увидеть шедевры Кристофера Беркетта до 15 сентября в Галерее классической фотографии (г. Москва, Саввинская наб. 23 стр. 1).

*Фотографии Кристофера Беркетта.

1. Плавающие пурпурные листья. 1990

2. Зелёная чемерица. Аляска, США.

3. «Лесной Свет» Колорадо, 2006.

4. Снегопад ранней зимой, Колорадо, 2000 Early Winter Snowfall.

5. Осеннее черничное поле на восходе солнца, Мэн, 1994.

6. Осиновая роща, Колорадо, 1993 Aspen Grove, Colorado, 1993.

СМОТРИТЕ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!!!