Сергей Кузнецов.

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ДВУХ СТОЛЕТИЙ.

Стихотворения. (3 часть)

                                              ***

 Что тебе сказать? О чем мечтаешь?  

Стая птиц вернулась, но не вся.

Ты молчишь? Чего не понимаешь?

Я пишу стихи, тебя любя.

Ниточку и медные браслеты

Мне в наследство дали за тебя.

Что же ты? Или под грохот лета

Позабыла холод января?

И, согрев в ладони эту птицу,

Что промокла от дождя весной,

Я хочу взглянуть в чужие лица,

Мне не нужен сладостный покой.

Стань весной и выйди из проема

Этих покосившихся дверей.

Стань весной и символ жизни новой

Пронеси сквозь вереницу дней.

Эти непреложные законы

Полюби или уволь меня.

Ты идешь, и в жизни этой новой

Не хватает мира для тебя.

Прямо смех, а май холодным ветром

И черемухой проклятой под окном

Успокоил старого поэта,

И поэт забылся тяжким сном.

Дверь скрипит так просто и беззлобно,

И ругается рассерженная мать.

Дождь прошел, а ты ушла так скромно.

Что теперь? Иль за другой бежать?

Ниточка и медные браслеты –

Не жемчужных россыпей восход.

Старое, совсем иное лето

Запрещает светлый хоровод.

Петь заре? Зачем? Какая прелесть?

Утопая в глупости людской,

Верить в сон и ни во что не верить

И гулять по мокрой мостовой.

Верю! Каждой каплей крови верю,

Что моя звезда взойдет в ночи.

Это просто кто-то хлопнул дверью

По цепям измотанной души.

На пороге этого жилища

Ты увидишь, ты поймешь меня.

И костер седого пепелища

Не затухнет ночью от дождя.

ДЖОРДАНВИЛЛЬСКИЕ КОЛОКОЛА.

Над Голгофой зардеет небо.

Птицы только начнут щебетать.

И над всею Америкой смело

Колокольная слышится рать.

Перезвоны малиновых трелей

И набатный, уверенный бас –

Звон проносится мимо елей.

Мимо фермы в предутренний час.

И проезжий вдруг ахнет громко

Из машины выйдя, дивясь...

Вон, смотри, как ветер поземкой

Раскрутил колокольную вязь.

Над собором, над братским приютом.

Умножаясь, церковный звон,

Устремляется в светлое утро.

Отражаясь в величье икон,

И за многие-многие мили.

На пригорках, в оврагах, в лугах

Слышен звон золотой Джорданвилля,

Разгоняя тоску и страх.

Птицы в небе кричали имя –

Я сейчас этот крик услыхал:

Колокольный звон Джорданвилля

Нам Господь преподносит в дар.

                                        ***

Все. Сброшен занавес. Ужель мне жечь тетрадки

Любовных писем, прочей ерунды?

И отдаваться мыслям без остатка...

О, как же были нелюбимы мы...

О, как же нас тогда не понимали,

Иль не хотели искренне понять.

А в окна листья желтые влетали,

И молча опускались на тетрадь...

Дождливый вечер, но тепло в квартире.

Как одинок мерцающий огонь...

О, как же мало нас тогда любили,

Кто нам отвел такую в жизни роль?

Я ненароком вспоминаю лето,

И кажется, что в буйстве диких трав,

Я узнаю российского поэта,

И как же он тогда был прав!

                       ***

Пронеслась над лесом стая голубей,

А в Москве с Бернесом было веселей.

Пригодились косы девочке опять.

Снова пали росы на траву. Как знать?

Белые одежды, капельки росы,

Черные невежды, ласковые сны.

Краешек у неба светло-голубой.

Все желают хлеба, Каждому - покой.

Красные тюльпаны снова расцвели.

Мы с тобою правы. Стонут корабли.

Травы не поблекнут, а созреют вновь.

В трафаретах стекол ты, моя любовь.

Верные картины и иконы след.

Старые критины, старый трафарет.

Так пускай метели завывают вкруг.

Я в своей постели и в объятье рук.

Маленькие руки, так они сильны,

Что вдали, в разлуке не утихнут сны.

Промелькнет над лесом стая голубей.

Как мне без Бернеса? Как без сизарей?

Тихие кварталы. Целый день-Москва.

И меня не станет - только мурава.

И тебя не станет - это не беда.

Нас в себе помянет старая Москва.

Колокольным звоном бело-золотым,

Только б черный ворон не летел на дым.

Только б наши трубы зазвенели вмиг,

И коснулись губы, и услышал крик.

Через три столетья Родина прошла

Жажду долголетья, но не жажду ль сна?

Бравые солдаты на войну ушли.

Им ведь в медсанбатах не видать весны.

Мы сейчас - на койках, и табак-пятак,

А в тылу - покойник, и при орденах

Бравые шинели, кавалеры - вздох.

Мы сейчас успели уяснить, кто Бог.

Или Бога нету, или он ушел?

Кто сказал поэту: "Будет хорошо''?

Кто промолвил смело, запустив кулак:

"Это наше дело. Будет все не так?

Ты - моя отрада, ты - мой вешний день.

Ничего не надо.- Я убил апрель.

Пересохла глотка - хочется воды

Или русской водки за свои труды.

Или просто ласки милой, дорогой.

Избегаю сказки. Но пришел покой.

Сергей Кузнецов. – Генеральный директор Общественного московского телевидения, главный редактор Международного журнала Русского Зарубежья «Б. В.», член Союза писателей России, член Союза журналистов России, Международный журналист Союза журналистов России.

*Картины известной московской художницы Аиды Лисенковой.

Наша Справка. Член творческого союза профессиональных художников России, лауреат международных и всероссийских конкурсов Аида Лисенкова (по мужу - Ханемайер) довольно плодотворно работала несколько лет в редакции Международного журнала Русского Зарубежья «Б. В.», была Главным художником журнала. Мы размещали фото ее замечательных картин к статьям и подборкам стихотворений. Она осуществила дизайн нескольких выпусков журнала.

         Являясь постоянным участником Ежегодных Вечеров Памяти Митрополита Лавра, она написала очень проникновенный портрет Владыки. С тех пор она привозит этот портрет на все наши Вечера, связанные с Митрополитом Лавром.

               Сама Аида Лисенкова входит в общественный совет ОМТ.