Александр АФАНАСЬЕВ

ЧЕЛОВЕК И ГОСУДАРСТВО КАК ГЛАВНЫЕ ЦЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА.

             14 апреля 2016 года состоялась «прямая линия» общения президента РФ Владимира Путина с гражданами страны и иностранными корреспондентами.  76 процентов российских граждан выразили удовлетворение как форматом общения, так и ответами лидера страны на их вопросы. Вопросов же было более миллиона, и касались они самых разных сторон жизни людей и участия руководства России в международных делах. Многие вопросы были дробными, частными и даже личными, Тем не менее, все они, так или иначе, вращались вокруг двух стержневых проблем современности, а именно – проблемы человека и проблемы государства, а также проблемы их совместимости друг с другом в современных условиях. Это побуждает и аналитиков, освещающих данную тему, не растекаться мыслью по древу, а  сосредоточивать внимание именно на этой ключевой проблематике.

           Лично для меня человек представляется высшей ценностью из всего объективно существующего и субъективно сотворённого на Земле. По Божественной воле или в соответствии с целесообразными законами Природы человек является венцом земного творения. Ни одно животное, даже самое развитое, и ни одна машина, даже самая сложная, не сравнятся с человеком в его душевной одухотворённости, ментальной развитости и телесном совершенстве. Животное так и останется животным, со своими инстинктами, не способными соперничать с человеческим разумом и  человеческой интуицией. Самый развитый искусственный интеллект так и останется интеллектом, со своими запрограммированными механическими процессами, лишёнными главного – творческого начала, питающегося истоками человеческой души  и человеческого разума. Человек одновременно уникален и универсален, индивидуален и обобщён, персонифицирован и символичен. Заменить его на нашей планете некем и нечем.

           Величайшая ценность человека заключается не только в его редком комплексном природном феномене, но и в недоступной другим земным существам способности проникать в суть вещей, причём как ментальными средствами, так и тончайшими флюидами своей души. Эта особенность человека обратила на себя внимание уже в древности. Древнегреческий философ Протагор (около 480-420 до н.э.) писал: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». То есть только человеку даны право и возможность определять подлинность мира и всего сущего на Земле. Он не только высшее по своей природе земное существо, но и эталонная земная мера всего реально существующего на нашей планете.

             Развивая эту мысль, итальянский философ-гуманист Пико делла Мирандола (1463-1494) два тысячелетия спустя писал: «Ничего нет более замечательного (в мире), чем человек». Называя человека «посредником» между всеми  созданиями, «истолкователем» природы и «промежутком» между неизменной вечностью и текущим временем, европейский христианский мыслитель, по сути, отводил человеку роль главного связующего звена между всеми живыми существами на земле, активного органа самопознания инертной природы,  а также средоточия и хранителя земного времени, колеблющегося между ускользающей сиюминутностью и непоколебимой вечностью. Другими словами, как задолго до новой эры, так и всего пятьсот лет назад человек представлялся лучшим умам человечества в качестве центра земного мироздания, его мыслительной мощи и могучей созидательной силы, способной соперничать со временем и противостоять его разрушительному натиску.

            В свою очередь государство представлялось древним мыслителям как высшее практическое и организационное творение самого человека в хаотичной природной среде и аморфной социальной сфере, вторичной по  отношению к самому человеку. Много внимания проблеме взаимосвязи человека и государства уделил Аристотель (384-322 до н.э.). Можно даже сказать, что он стал первым системным аналитиком явления государства в его теснейшей связи с человеком. В трактате «Политика» Аристотель определял человека по его природе как существо «общественное» и «политическое», а государство относил к «тому, что существует по природе». То есть, будучи уже изначально существом, предназначенным к «общению» (жить  сообществом,  общаться друг с другом, делать всё, помогая друг другу), человек по мере своего развития неизбежно должен был стать существом «политическим» (polis – по-гречески «город», «государство» и politikos – «житель города», «гражданин»), стремящимся к разумной организации своего сожительства.

            В силу этого государство как «полис», или место естественного сосредоточения большой массы людей, являлось, согласно Аристотелю, не только соответствующим этапом в развитии человеческих сообществ, но и само по себе представляло явление, соответствующее природе человека и природное вообще. «Тот, - утверждал древнегреческий мыслитель, - кто… живёт вне государства, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек». Недоразвитость у философа ассоциировалась с духовной отсталостью и ментальной неразумностью человеческого индивидуума, а сверхчеловек - с его самонадеянной надменностью и непониманием собственной природы и своего земного предназначения. Презирая недоразвитость и иронизируя над человеческой самонадеянностью, мыслитель настаивал на полной совместимости человека и государства и невозможности их раздельного существования, - как самих по себе.

               В плане государственном родоначальник всемирной политической науки понимал человека в двух его ипостасях – как явление собирательное и как конкретную личность. И если человек как явление собирательное представлял собой первоисточник государственного феномена, то по отношению к объективированному государству конкретная личность выступает у Аристотеля уже как зависимое и подчинённое существо. «Первичным по природе, - подчёркивал философ, - является государство по сравнению с семьёй и каждым из нас». И разъяснял: «Ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части». Государство у него выступает как некое абсолютизированное целое, то есть как цельное явление, единый социальный организм, в котором не только конкретная личность, но и все дробные человеческие сообщества, естественно сложившиеся или организационно созданные, рассматриваются исключительно в качестве его частей. А это, по логике Аристотеля, означало, что все частные интересы должны аккумулироваться и подчиняться первостепенному государственному интересу, а всё остальное определялось как вторичное.

            Ставя последнюю точку в определении высшей ценности государства, Аристотель объявлял стремление к государственному общению соответствующим «природе всех людей», и воздавал высшую хвалу  «первому, кто это общение организовал», так как он, по мнению философа, «оказал человечеству величайшее благо». Таким образом, рассматривая последовательно явления человека и государства и подытоживая идейное наследие и практические наработки всего Древнего мира, Аристотель пришёл к выводу о тесной связи и нерасторжимости этих двух феноменов. Не только человек у Аристотеля явился основоположником государственной идеи и практическим творцом государства, но и государство оказало мощное влияние на человека, дав ему возможность почувствовать особую ценность межчеловеческого общения и осознать собственную цельность и суммарное земное предназначение.

              Переводя проблему человека и государства из социально-политической плоскости в философско-символическую ипостась, следует отметить, что человека и государство можно представить как категории и символы свободы и необходимости. При этом человек, безусловно, должен ассоциироваться с категорией и символом свободы, а государство – с категорией и символом необходимости. Древнеримскому мыслителю Луцию Аннею Сенеке (ок. 4 до н.э. – 65 н.э.), причисляемому к философам-стоикам, принадлежит бессмертный афоризм: «Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет». Формально в нём речь идёт о языческой вере в Судьбу и её всемогущество, но в условиях Древнего Рима с его имперскими ценностями сказанное мыслителем вполне можно отнести к символике человека и государства. Человек, по логике Сенеки, свободен в своих поступках, но только тогда, когда он движется сам, не дожидаясь подсказок и подталкивания со стороны. Но, если он идти не хочет, ловча, дерзя и сопротивляясь изо всех сил, в дело вступает объективированное государство, которое начинает играть роль Судьбы (Необходимости) и буквально силой «тащит» его в направлении общего движения, заставляя его быть, как все, и трудиться наравне со всеми.

                В наши дни, отмеченные стремлением мировой элиты совершить революцию в сознании людей путём переворачивания вверх дном и одновременного выворачивания наизнанку всех фундаментальных человеческих ценностей, именно на ценности человека и государства обрушился шквал либеральных атак, извращений и инсинуаций. Эти главнейшие социальные ценности идеологи неолиберализма постарались не только отделить друг от друга и изолировать их внутри самих себя, но и применяют к ним разную методику с целью их разрушения. По отношению к человеку делается упор на разжигании страстей, потакании тщеславию, распалённому самомнению и слепой ярости бунтующей толпы, ощущающей в себе аристотелевского «сверхчеловека». А национальные государства превращаются в мишень всемирной черни в качестве «гонителей» свободы и главного тормоза «естественного» движения человечества к своему счастью.

                  Практическое применение этих «гуманных» идей, маскирующих реальные агрессивные действия политических элит, деловых кругов и силовых ведомств США по закреплению господствующего положения своей страны на мировой арене, мы видели в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии и Сирии. Но с особой чёткостью и циничной недвусмысленностью этот новый подход к человеку и государству проявился на Украине, превращённой США в экспериментальное поле для практической обкатки своих «гениальных» идей и демонстрации своего силового превосходства. Под прикрытием лозунгов демократии, свободы и прав человека США совершили, по существу, преступление против человека и человечности, полностью разрушив украинскую государственность, презрев волю народа и растоптав достоинство человека.   

              Как бы ни тщились идеологи неолиберализма («либерализма» с американским лицом) исказить природу человека и опорочить идею государственности, человек и государство будут и дальше оставаться главными ценностями не только современного, но и будущего общества. Не подлежит сомнению то, что, вопреки разрушительному действию вируса идеи глобализма, запущенному США в мировую «паутину», государство и на сегодняшний день является высокоразвитой и постоянно совершенствующейся фундаментальной основой организационной системы общества, его направляющим и консолидирующим началом, придающим совместной деятельности людей идейную осмысленность и практическую целесообразность.

             У государства как средоточия власти и генератора политических идей, причём идей весьма специфической направленности, есть немало сущностных пороков, благоприобретённых издержек и исполнительских недостатков. Совершенствовать этот институт, разумеется, необходимо. Но если изъять, как  того хотят «гуманисты», этот важнейший орган из жизни современного общества, то не только это конкретное общество, но и всё человечество будут отброшены к началу начал и поставлены на грань гибели. Когда нас пугают библейскими Армагеддоном  и Апокалипсисом,  в практическом плане речь, по сути,  идёт именно о времени практического исчезновения государства и сознательном умертвлении идеи государственности. Но надо ли нам это? – вот в чём вопрос. Поставленный столь остро сегодня он является стержневым вопросом нашей будущности, - будущности наших детей и всего человечества.