Александр АФАНАСЬЕВ.

СТРАСТИ ПО «МАТИЛЬДЕ» И ТРОННАЯ ГОЛГОФА ЦАРЯ НИКОЛАЯ.

В России завершены съёмки широкоформатного, музыкально- драматического кинофильма «Матильда», созданного кинорежиссёром Алексеем Учителем. Премьера фильма намечена на 6 октября 2017 года в Мариинском театре города Санкт-Петербурга. Приуроченный авторами к вековому юбилею Русской революции фильм должен поступить в широкий прокат 25 октября с. г. Предполагается, что телевизионная версия фильма пройдёт в установленные сроки на Первом канале российского ТВ. Министерство культуры РФ дало «добро» на прогонку рекламного трейлера кинофильма по всей территории России.

              В формальном плане всё обстоит, можно сказать, тип-топ: ни юридически, ни даже логически ни к чему не придерёшься. Но именно эта уверенно-небрежная расстановка дат и акцентов воротилами российского шоу-бизнеса, сдобренная миной лукавой целомудренности и подчёркнутым формализмом, больше всего взволновала российскую общественность. Причём взволновала до такой степени, что, ещё не видя фильма(!), наша общественность, разделившись на два лагеря, небывало яростно обрушилась с критикой и в поддержку самого фильма и его создателя. По накалу эмоций острословы, по сути, присвоили фильму Учителя уровень своего рода жёлто-красной опасности, метко назвав её «страстями по Матильде».

           В культурную среду понятие «страстей» было введено в литературно-музыкальной версии Иоганном Себастьяном Бахом (1685-1750), создавшим полифонический шедевр «Страсти по Матфею». Десяток солистов, два хора и два оркестра на протяжении нескольких часов создавали у Баха и продолжают создавать и поныне атмосферу нарастающего драматизма в представлении последних подвижнических дней, часов и мгновений жития Иисуса Христа. Причём в точном соответствии с текстом глав 26 и 27 Евангелия от Матфея.

             Нынешние «страсти по Матильде», разумеется, ни по мысли, ни по духу не идут ни в какое сравнение с Евангелием от Матфея и гениальным произведением Баха. Наполненные ментальным скептицизмом и моральной двусмысленностью нынешние «страсти по Матильде» больше тяготеют к духовно-нравственному нигилизму, чем к христианской духовности. И, тем не менее, что-то от Баха и от драматизма былых времён в сегодняшнем накале эмоций присутствует.

              Фильм был задуман Алексеем Учителем давно, и разработка его началась в 2010 году. По расчётливому подбору актёров (иностранцев на главных ролях!), привлечению к работе опытного американского кинокомпозитора Марко Белтрами и подключению в качестве продюсера и дирижёра признанного в мире художественного руководителя и генерального директора Мариинского театра Валерия Гергиева фильм явно замысливался как мировой шедевр и «блокбастер», нацеленный на рекордные прибыли и рассчитанный на почти гарантированную, по крайней мере, номинацию на американский «Оскар».

            Но это одна сторона «страстей по Матильде», свидетельствующая о творческой амбициозности питерского режиссёра и больших надеждах господ продюсеров на серьёзные прибыли. На вторую сторону масштабного кинопроекта намекает приглашение к сотрудничеству (фактический наём в качестве адвоката!) старшего партнёра коллегии адвокатов Pen and Paper, бывшего сенатора Константина Добрынина. Во-первых, такое «сотрудничество» по нынешним временам очень дорого стоит, и это фактически подразумевало наличие у модераторов проекта неограниченного финансового ресурса. Во-вторых, это вооружённое, можно сказать, до зубов «сотрудничество» (где это видано, чтобы за защиту проекта брался, пусть бывший, но реальный адвокат-сенатор!) уже изначально предполагало возможность яростного сопротивления «оппонентов» и необходимость жёсткого подавления его с опорой на высокоуровневый внутренний и внешний правозащитный ресурс.

            Чего же так опасались, выпуская свой «шедевр», господин Учитель, его щедрые продюсеры и, несомненно, стоящие за этим проектом идеологи либеральной элиты? Сейчас уже не приходится сомневаться в том, что либеральной камарильей всё заранее было основательно продумано, предусмотрительно взвешено и просчитано на несколько шагов вперёд с учётом не только всех «за», но и всего суммарного «против». Выход на авансцену Алексея Учителя был, по сути, всего лишь новым фехтовальным выпадом в цепи других агрессивных акций либерального закулисья. Раньше это был Константин Райкин с его «некрофильством». Затем возник Евгений Миронов с защитой постановки «Иисус Христос как суперзвезда». Потом на либеральную идею, не покладая рук и, не разгибая спины, трудились богомоловы и серебренниковы с их пошлым перелицовыванием подлинных шедевров. И все они дружно и упорно били в одну цель. Господин же Учитель, по замыслу либеральных кукловодов, должен был нанести своей «Матильдой» решающий удар и поставить жирную точку в этом вопросе.

             Цель эта давно уже ни для кого не является секретом. Речь идёт о разрушении в угоду Западу всех российских национально-традиционных ценностей, включая не только культуру, но и социально-государственные устои, а также нравственные и духовные скрепы населяющих Россию многочисленных народов. Идя в неолиберальном русле дехристианизации и деисламизации культурного и светского поля, обозначенном рок-оперой Э. Л. Уэббера и Тима Райса «Иисус Христос как суперстар» (1971 год) и провокационными пасквилями французского еженедельника «Шарли эбдо», Алексей Учитель и иже с ним вознамерились осуществить сценическое действо, направленное на фальсификацию истории Русской революции, а также на разгероизацию и десакрализацию личности российского государя, причисленного Русской православной церковью к лику святых.

          Царствование и личность Николая Александровича Романова, царя Николая II, императора огромной Российской империи, разумеется, были противоречивы и таили в себе много недосказанного, недоделанного и ошибочного. Что касается царствования, то оно в канун Революции было не просто величественным, а достигшим апогея своего величия. Но одновременно оно таило в своей сердцевине зёрна брожения и разложения, обрекавшие его на медленное угасание и мучительную смерть.

             К этому времени мировая элита взяла твёрдый курс на демократизацию систем управления народами и человечеством. В отличие от Великобритании и других европейских стран, где монархия постепенно превращалась в фикцию, респектабельный внешний декор, в России к монархии (как, впрочем, и ко всему вообще) относились предельно серьёзно и не собирались разрушать вековые устои в угоду, с точки зрения верхов, вечно недовольной бунтарской «черни». Всё это вместе взятое превращало царствование Николая II в бурлящий, кипящий котёл, грозящий неизбежным взрывом и всеобщей, воистину мировой катастрофой. Российское самодержавие самой историей, по сути, объективно было обречено на слом и разрушение.

            В личностном плане Николай II представлял собой цельную личность. Как всякую цельную личность его отличала комплексность позитивных и негативных черт характера, вытекавших друг из друга, обусловливавших друг друга и неотделимых друг от друга. Была ли у молодого царя любовная интрижка с красавицей Кшесинской? Возможно, и была, но разве так уж это важно! У кого из нас в молодости не было увлечений! Даже резонёр Учитель, судя по его смакованию всех деталей кратковременного любовного эпизода в жизни российского самодержца, был весьма неплохо осведомлён об этой стороне земной человеческой жизни.

            В увлечениях, какими бы глубокими и страстными они ни были, важны не столько сами увлечения, сколько их последствия. Любой психолог скажет, что у психически нормального и здорового духом человека, каковым, несомненно, был Николай II, увлечения не только быстро проходят, но и способствуют выработке характера и развитию устойчивости негативной реакции при появлении малейшего намёка на рецидив страсти. Вся последующая жизнь царя Николая убедительно доказывает, что он был глубоко верующим человеком, любящим мужем и отцом, безупречным семьянином, верным заветам державных предков, сознающим свою державную ответственность перед народом, страной и мировой историей.

             При этом он был по-русски внешне чрезвычайно прост, но внутренне являл собой весьма сложную натуру. Будучи человеком, безусловно, мужественным, немного солдафонистым и подчёркнуто мужиковатым, он таил в своём сердце слабину (своего рода ахиллесову пяту) даже не чрезмерной любви, а какой-то наивной неисчерпаемой детской привязанности к своему дому, которая была выше его взрослого, императорского разума. Ради этой привязанности он мог без раздумий пожертвовать собой, но был вынужден, в конечном счёте, пожертвовать своей властью и царской Россией.

            В начале царствования Николая II семья как ячейка и семья как российская общность (именно так российские самодержцы представляли себе свою связь с народом: «большая семья») не только не входили в противоречие, но являли редкую гармонию. Любимая жена и склонное к любви Отечество обещали полноту державного счастья. И, действительно, до Ходынки «всё шло», по собственному признанию царя, «как по маслу». Но московская Ходынка, и именно в день коронации(!), не просто прозвучала тревожным набатом по начинавшемуся царствованию, но сразу образовала глубокую трещину между «малой» и «большой» семьёй, - ту трещину, которая, всё разрастаясь, превратилась, в конце концов, в гибельную пропасть.

            Благие намерения царя при топорной и безмозглой организации со стороны царской администрации обернулись гибелью почти полутора тысяч людей со стороны народа. Убийственная символика! Для мистически настроенных людей именно Ходынка знаменовала собой серьёзный элемент или даже роковой сигнал «попустительства» Бога в отношении царя Николая и всего его царствования. Российское царство как наследственная форма правления было, по сути, приговорено к закланию.

            Весь тронный путь последнего царя был ничем иным, как медленным и неуклонным восхождением на царственную Голгофу. Ни спасти подгнившее самодержавие, ни спастись самому Николаю свыше уже не было дано. Ему было дано лишь великое испытание и безжалостная альтернатива: позорно, по-холопски, цепляться, подобно Горбачёву, за власть и жизнь в надежде на земное спасение, либо смиренно принять Божью волю и мужественно умереть, сохраняя царское достоинство. Не только сам царь, но его жена, дети и близкие люди, вся его семья, приняли смерть как Божью волю и спасли себя - для Бога и достоинство Божественной власти – для России.

             Какими бы ни были недостатки при жизни лично у Николая II и членов его семьи, все они окупились царским достоинством их смерти, продемонстрировавшим их высокое земное предназначение и личное подвижничество. Бог дал последнему российскому царю и членам его семьи предельное испытание, и они его с честью выдержали. Теперь символика великого испытания остаётся за Россией. Убив своего последнего царя, она обречена на долгую жизнь, но должна помнить грех цареубийства и искупить его достойным служением Богу на земле, до конца сохраняя своё нравственное достоинство и жертвенно исполняя великое Божественное предназначение.

              Можно по-разному фальсифицировать российскую историю и глумиться над памятью её главных действующих лиц. Можно вульгарно помочиться на могильную плиту, разрисовать её нацистской свастикой или исписать неприличными словами. Можно вандально спилить могильный крест или разбить на куски надгробные камни. Можно, как это делается сегодня на Украине и в той же самой Польше, откуда была взята на роль главной героини актриса Михалина Ольшанска, снести все памятники Ленину и советскому воину-освободителю. А можно грациозно пройтись по лику венценосного царя-мученика обутыми в пуанты игривыми ножками красавицы Матильды. Ведь именно Матильду, а не Монику Левински или пассию Наполеона Марию Валевскую сделал своей героиней либерал Алексей Учитель, хотя там и здесь оставили свой след красавицы-полячки, да и сюжеты Моники и Марии были бы намного пикантнее и забористее. Скажете – деликатная политкорректность; отвечу: нет – конъюнктурное очернительство России и заискивающий подхалимаж перед Западом.

               В заключение скажу одно. Господа либералы, уймитесь, не будите раньше времени «русского медведя», не обкладывайте его со всех сторон провокационными рогатинами. Ведь и рогатинки-то у вас хилые, да и дрожь в коленках будет великая при виде разъяренного зверя. Именно это и случилось с вами в 1917 году. А так, отдохнув и отоспавшись, «русский медведь» в урочный час сам выйдет из своей берлоги и, здоровый и сильный, ещё долго по-доброму послужит России и миру.