Александр АФАНАСЬЕВ.

ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ. НАРОДНОЕ ДОСТОЯНИЕ И ПРИНЦИП СПРАВЕДЛИВОСТИ.

          Ровно за месяц до президентских выборов, 18 февраля с.г., ведущий Дмитрий Киселёв в программе государственного канала РТР «Вести недели», буквально вываляв в грязи кандидата от оппозиции Павла Грудинина, глумливо предложил лидеру российских коммунистов Геннадию Зюганову публично отмежеваться от своего кандидата, выдвинутого съездом КПРФ. По сути, речь вновь зашла о пресловутой панацее «отречения» и опять «во имя спасения» - на сей раз отрекаться надо было якобы ради спасения КПРФ и собственной репутации её лидера.

           Идея отречения давно уже превратилась в идефикс российских либералов. Дмитрий Киселёв действовал сугубо в их стиле и духе. Напомню, что сто лет назад, в марте 1917 году, инициаторы отречения Николая II от престола убеждали царя и самих себя в том, что действуют исключительно для блага России и что сам этот беспрецедентный акт всё решит и всех россиян успокоит. Они вынудили царя отречься, но всё пошло по иному сценарию. Более того, акт вызвал обратный эффект: армия вышла из повиновения, народ счёл себя брошенным на произвол судьбы, и революция стала неизбежной. Для Николая II и членов царской семьи отречение обернулось мученичеством и личной трагедией.

           В символике отречения есть что-то нехорошее, надуманное, двусмысленное. Заставив царя отречься от власти, либеральное Временное правительство вовсе не ставило цель лишить его царского титула. Де факто он так и остался царём, императором, последним государем великой Российской империи. Даже большевики, приговорив Николая II и членов его семьи к смерти, расстреляли не «гражданина Романова» как такового, а именно царя и его наследников. То есть в реальном плане самоотречение царя ни для него самого, ни для членов семьи, ни для Временного правительства, ни для страны в целом существенной роли не сыграло.

            Тогда для чего и для кого была необходима трагикомедия царского отречения? Она нужна была исключительно Временному правительству, его либеральной части, в частности лидеру кадетов Павлу Милюкову. Либерализм трактует себя как высшую форму гуманизма. Потому-то российским либералам было принципиально важно не испачкать свои руки в царской крови. А то, что они тем самым обрекали царя на погибель, а страну на роковое безвластие и неминуемое разрушение, их по большому счёту не очень-то и волновало. Ведь это было уже на совести других, а их собственная, весьма гуттаперчевая, совесть оставалась как бы незапятнанной. К тому же благодаря формальному царскому отречению им самим власть досталась легко, без собственных жертв и усилий.

           Ныне либералы обвиняют во всех смертных грехах Владимира Ленина и большевиков в ту революционную эпоху. Но при этом они умышленно шельмуют общественность, закрывая глаза на тот реальный факт, что их предшественники и единомышленники сто лет назад не только заставили царя отречься от власти, но, по сути, вынудили большевиков и защитников идеи царизма пролить море крови за восстановление реальной власти в стране. Сегодня, анализируя конкретные кровавые преступления, юристы спорят, на ком лежит больше вины – на провокаторах и организаторах или на рядовых исполнителях. Думается, что здесь и спорить-то не о чем: равная вина лежит на тех и на других. В силу этого, с точки зрения здравого смысла, и ответственность за злодеяния должна быть одинаковой.

         Но либералы не только не признали собственной ответственности за события столетней давности, но продолжают и ныне свои провокационные действия, применяя козырь отречения в качестве главного метода политической борьбы. Либерализм с этой своей навязчивой идеей отречения превратился в заразную болезнь, поразившую российскую элиту. Даже небольшой доли либеральной заразы для коммуниста Михаила Горбачёва оказалось вполне достаточно, чтобы начать процедуру отречения КПСС и всего Советского Союза от своих выдающихся революционных завоеваний. Борис Ельцин окончательно выпустил на волю джинна либерализма, и принцип отречения стал угрожать самой России: двинувшись на Запад, она стала отрекаться от самой себя.

         Сейчас наша страна вступила в решающую схватку с чуждым её духу западническим либерализмом и с собственной сущностной склонностью к самобичеванию, содержащему в себе разрушительный ген самоотречения. В однополярном, либерально-демократическом политическом мире России, установившемся в 1991 году, трудно, медленно и поначалу не очень уверенно с 2010 года стал формироваться второй полюс – народно-патриотический. С присоединением Крыма в 2014 году процесс его формирования начал набирать всё большую силу и осмысленность. А в ходе президентских выборов 2018 года народно-патриотические силы страны, по сути, сформировали Левый фронт, и выдвинутый ими кандидат составил реальную конкуренцию действующему президенту, дружно поддержанному чиновной ратью и либеральной элитой.

           Что означает для судьбы нашей страны нынешнее общественно-политическое размежевание и чего следует в дальнейшем ожидать от него российскому народу? О либералах уже много говорено, и их сущность более или менее всем ясна и понятна. Тем не менее, хотелось бы кое-что уточнить. Либералы 1990-х годов и либералы нашего времени существенно отличаются друг от друга. В «лихие девяностые» («святые», по утверждению Наины Ельциной) российские либералы вносили в свои идеи и лозунги некие элементы позитивизма. Многие из них искренне верили в преимущества развитого («социально ответственного») капитализма и в ценности западной цивилизации.

            У наших нынешних либералов ничего этого нет. Западнический романтизм и интеллигентский идеализм давно уже в них выветрились, уступив место чистой прагматике и откровенному цинизму. С развитием рыночных отношений в современной России наши либералы попросту стали торговать своей лояльностью и своими убеждениями. И лояльность, и убеждения у них превратились в товар: хотите заполучить нашу лояльность, - платите, и кто больше заплатит, тому мы и будем лояльны. С убеждениями получилось и того любопытнее: наши либералы отрастили себе острые зубы и, подобно пираньям, стали сбиваться в стаи и набрасываться на всё живое и незащищённое, попадающее в их мутные воды.

            Ждать чего-то хорошего в будущем от наших либералов не приходится: процесс мутации в них запущен, и он необратим. Они не могут не видеть ни убывания здоровой духовности в западном мире, ни наличия гнойных язв в западной цивилизации, ни нарастающей агрессивности Запада. Всё это они хорошо видят и прекрасно понимают. Но сама Россия чужда их эгоистичному индивидуализму своим природным естеством, своим тяготением к общечеловеческим ценностям и своим традиционным здравомыслием. Поэтому российские либералы будут всё больше превращаться в социальных изгоев, агрессивных индивидуалистов, врагов государства и общества.

             С ними нам явно не по пути. Уже сейчас отказной либерализм превратился в серьёзный тормоз социально-экономического и культурно-духовного развития нашей страны и общества. Завтра же он выродится в откровенный антиобщественный и антигосударственный анахронизм – в раковую опухоль на теле нашей страны. В силу этого все наши надежды и помыслы должны быть связаны не с либерально-буржуазным, а с народно-патриотическим вектором развития страны и общества. И здесь нам, может быть, имеет смысл возвратиться к идее народной демократии. Той идее, которая зрела и вынашивалась в России со второй половины XIX века и которая нашла воплощение в народнической формуле – «Земля и Воля».

            В восточной философии существует принцип – начни с начала. Это совет человеку, зашедшему в тупик и не знающему, что делать дальше. Совет означает: нужно вернуться к исходной точке, мысленно пройтись по цепочке событий, найти в них слабое звено и, скорректировав свой путь, двинуться дальше. В крепостнической России такой исходной точкой стал рубеж 50-60-х годов XIX века. Последующие 150 лет в России были ничем иным, как болезненным освобождением всей массы российского народа от крепостной и иной зависимости. На этом пути было пролито много крови, сделана масса роковых ошибок, причинено множество личных обид, найден блистательный выход, который, однако, вскоре был утерян, и мы вновь оказались в тупике.

             Народно-патриотическое движение в России зародилось на рубеже 1850-1860-х годов в форме студенческих кружков, поддержавших бунтарские идеи герценовского «Колокола». В единую организацию, получившую название «Земля и воля», кружки слились в 1861 году, ставя целью критику царско-помещичьей земельной реформы 1861 года и организацию крестьянского бунта. Не поддержанное крестьянами стихийное общественное движение заглохло в 1864 году, но затем снова возродилось в 1876 году. На сей раз и само движение стало монолитнее (только в Москве насчитывалось 400 членов организации), и его программа – осмысленнее. Требования касались полной передачи земли крестьянам, всеобщего общинного самоуправления, свободы вероисповеданий и права наций на самоопределение.

            На волне второй революционной ситуации в России (1878-1882) в результате внутренних разногласий «Земля и воля» распалась в 1879 году на «Народную волю» и «Чёрный передел». Вот здесь, на мой взгляд, и следует искать развилку, обусловившую, с одной стороны, выход народно-патриотического движения и России на радикальный путь, а с другой, - отречение от собственного традиционализма. Отпочковавшаяся от «Земли и воли» организация «Народная воля» избрала метод террора с целью дезорганизации государственной системы и свержения царизма. С разгромом «Народной воли» после убийства Александра II в марте 1881 года принцип терроризма как основы политической борьбы перекочевал в программу Партии социалистов-революционеров (1894-1925). Несвободными от практики террора оказались и большевики, хотя идею террора они в принципе отвергали. А где террор, там и диктатура.

              Идеологом партии «Чёрный передел» был Георгий Плеханов (1856-1918). Именно он являлся составителем и редактором первого номера газеты с тем же названием. В пылу партийной борьбы большевики сначала оттеснили Плеханова на периферию меньшевизма, а затем и вовсе столкнули на обочину истории России, подвергнув жёсткой критике его политическое и философское кредо. В «Чёрном переделе» Плеханов выступил за раздел всей земли, уничтожение помещичьего землевладения, замену индивидуального владения коллективным и торжество высшего принципа имущественных отношений. Этому «экономизму» он был привержен на протяжении всей жизни. Философское же его кредо сводилось к убеждению в том, что духовный мир людей является плодом окружающей среды.

              С этими взглядами патриарха российского народно-патриотического движения можно спорить, в чём-то необходимо их корректировать, а с чем-то категорически не соглашаться. Но полностью перечёркивать его идейное наследие нельзя, хотя бы потому, что это было честное и твёрдое стремление нашего соотечественника быть самим собой и отстаивать свои убеждения вопреки политической конъюнктуре. Более того, его пророчества в отношении кровопролитной гражданской войны и ущербности диктатуры пролетариата получили реальное подтверждение.

              Революционный радикализм Владимира Ульянова (Ленина) существенно отличался от реформистского экономизма Георгия Плеханова. При этом оба были убеждёнными марксистами. Но закваска у них была сугубо российская, народническая, традиционалистская. А суть российского народничества состояла в отстаивании идеи равенства прав и социальной справедливости, в освобождении российского народа от крепостного и иного рабства и в признании всех земельных владений Российского государства общенародной собственностью. Именно эти идеи были сформулированы народником Плехановым, и именно они были положены Лениным в основу законодательных актов первого Советского государства.

            Либерально-буржуазная контрреволюция 1991 года, перечеркнув жирной чертой весь идейный марксизм-ленинизм советской эпохи, поспешила поставить крест и на народнической идее общенародной земельной собственности. Восстановив главенствующее право частной собственности, либерально-буржуазная элита, по сути, пошла по пути реставрации крепостничества в России. Да, это крепостничество закрепляется сегодня не законодательными актами, а де факто осуществляется «теневыми» рыночно-экономическими средствами. Но сути это не меняет, так как высшего принципа имущественных отношений в современной России нет и в помине.

             Хотим мы того или нет, но рано или поздно нам придётся возвратиться к истокам нашего внутреннего брожения и восстановить порушенную справедливость. Земля, её недра и всё сущее на ней, весь окружающий нас мир не могут принадлежать одному человеку, или группе людей, или даже какой-то сословно-номенклатурной прослойке. Всё это принадлежит даже не государству, а именно народу, который, поколение за поколением, обильно поливал и удобрял эту землю своим потом и кровью. Государство оберегает землю, организует работу граждан на ней, обладает правом поощрять радетельных и наказывать нерадивых. В конечном счёте, государство по полномочию народа может сдавать в аренду частным лицам какие-то конкретные участки земли. Но право собственности на общую землю принадлежит только народу, исключительно ему.

              Что касается аренды, то именно она должна решать многие общенародные задачи. Аренда тем и отличается от налога, что производится не для покрытия государственных нужд путём фиксированного обложения физических и юридических лиц, а для осуществления общенациональных программ путём временной переуступки народом прав на эксплуатацию принадлежащих ему земельных ресурсов. За счёт аренды общенародного достояния должны, в первую очередь, целевым образом решаться вопросы охраны и реабилитации окружающей среды, народного образования, народного просвещения, народного здравоохранения, народной физической и духовной культуры. Смешение арендной платы за эксплуатацию земли с налоговыми поступлениями, сваливание их в общий котёл и предоставление государственным органам права распоряжаться по своему усмотрению общенародным достоянием ведёт не только к неизбежной коррупции, но и к обнищанию всей массы населения.

               В лозунге «Земля и воля» заложен не только социально-политический, но и сакрально-философский смысл. Каждому народу земля как территория его обитания досталась исторически – по естественному праву или по тем общим усилиям, которые приложил каждый народ, отстаивая равенство прав с другими народами. И в том, и в другом случае надо иметь в виду ещё и Божественный промысел, который, в первую очередь, учитывает духовный потенциал каждого народа и отстаиваемые им принципы справедливости. На каждом историческом отрезке многие народы хотели слишком многого, но каждый получал лишь то, чего он заслуживал по совокупности своего вклада в общечеловеческое достояние.

           Российская земля огромна в своём физическом измерении. Но огромна и ответственность народов, населяющих эту землю. И дело здесь не только в необходимости больших физических усилий для её сохранения и обережения от завистливых глаз и загребущих рук. Залогом её стабильности и гарантом её неприкосновенности может служить не столько сила, сколько разум и дух. Девиз Александра Невского «Не в силе Бог, а в правде» имеет проекцию не только в наше прошлое, но также - в настоящее и в будущее. Только отстаивая правду и справедливость, мы можем не только сохранить общенародное достояние, но и исполнить наше историческое предназначение.