«В РУССКОМ СЕРДЦЕ ЖИВЕТ РОССИЯ».

К 100-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО РАССЕЯНИЯ.

                         ДОЧЬ БАРОНА ВРАНГЕЛЯ                                 Н. П. БАЗИЛЕВСКАЯ.      Часть 1.

Предлагаем Вашему вниманию отрывок из новой книги воспоминаний «В русском сердце живет Россия» известного общественного деятеля, журналиста-международника, главного редактора Международного журнала Русского Зарубежья «Б. В.», генерального директора Общественного московского телевидения Сергея Леонидовича Кузнецова, посвященной Первой волне эмиграции, написанной к 100-летию  Великого Рассеяния.

Автор, работая в конце прошлого века в качестве официального корреспондента нескольких российских изданий в США и главного редактора Международного журнала Русского Зарубежья «Б. В.», застал в живых последних реальных представителей Первой волны эмиграции, которые сами выехали, будучи молодыми людьми,  либо их вывезли в младенчестве родители из большевистской России. Он застал тех людей, которые помнили Российскую Империю, помнили революцию и Гражданскую войну.

И не просто застал, а на протяжении нескольких лет общался с ними, брал интервью, встречался на приемах, приезжал к ним домой.

Среди них: глава Дворянского собрания Америки и Канады князь А. П.  Щербатов, героиня французского сопротивления Анна Марли (Смирнова), дочка барона Врангеля Н. П. Базилевская, глава РПЗЦ Митрополит Лавр, Митрополит Василий Родзянко, внучка Л. Н. Толстого В. И. Толстая, правнук Л. Н. Толстого С. В. Толстой, настоятель Свято-Никольского Собора в Вашингтоне о. Дмитрий Григорьев, профессор В. П. Петров,  представители знатнейших русских дворянских семей, проживающих  в Вашингтоне: князь А. Н. Оболенский,  князь Г. Г. Гагарин, граф В. С. Толстой (Милославский), дворяне, проживающие в Нью-Йорке: князь      Н. А. и княгиня Т. Н. Бобринские и др.

В начале XXI века, вернувшись в Москву, автор познакомился с российскими дворянами – членами Международного союза дворян, чьи предки остались в России после 1917 года или приехали после Второй мировой войны: князья Голицыны: Андрей Кириллович, Владимир Александрович и Николай Кириллович; граф Владимир Ильич Толстой, граф Алексей Николаевич Каменский, князь Зураб Михайлович Чавчавадзе, Оксана Сергеевна Константинова, и др. О встречах с ними он тоже написал в этой книге.

Представляем Вашему вниманию главу из новой книги, посвященную встречам автора с дочкой барона Врангеля Натальей Петровной Базилевской.

Редакция ОМТ.

Сергей Кузнецов.

ДОЧЬ БАРОНА ВРАНГЕЛЯ

НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА БАЗИЛЕВСКАЯ.

В небольшом поселке Вэлли Коттедж, находящемся недалеко от Нью-Йорка, располагается знаменитая Толстовская ферма. Небольшая церковь, общее здание администрации и множество одноэтажных домиков, в которых живут потомки тех, кто спасся от большевистского террора благодаря поддержке основательницы Толстовского Фонда и Толстовской фермы Александры Львовны Толстой.

В предыдущей главе, посвященной Директору Толстовского Фонда Ксении Воеводской, я подробно описал саму ферму, историю ее открытия и знаменитых русских американцев, которые стояли у основания создания Толстовского Фонда и Толстовской Фермы.

В моей журналистской биографии было множество встреч со знаменитыми людьми, общественными деятелями, писателями, артистами, художниками, представителями знатных дворянских родов и династий.

Однако бывают встречи, которые как бы переворачивают твою жизнь, поскольку являются столь неожиданными, можно сказать, фантастическими.

Читая в свое время книгу Аллы Кторовой «Пращуры и правнуки», в которой подробно описывалась Толстовская ферма времен Александры Львовны Толстой, я запомнил, что Кторовой повезло познакомиться не только с дочерью великого писателя, но и с несколькими обитателями большого корпуса больницы для пожилых эмигрантов, которые являлись сами по себе легендами. Например, чего стоит встреча Аллы Кторовой с великой русской балериной Ольгой Александровной Спесивцевой, второй по значимости и таланту после Анны Павловой!

Я знал, что с 60-х годов ХХ-го века прошло слишком много времени, и те легендарные жители Толстовской фермы, представители Первой волны эмиграции, с которыми повезло встретиться Алле Кторовой, уже в большинстве своем отошли в мир иной.

Однако, поблагодарив Ксению Георгиевну Воеводскую за прием, за интервью, я попросил: «Нельзя ли нам напоследок зайти хотя бы к одному легендарному жителю вашей Фермы в дом и взять интервью».

И мне, как в свое время, Алле Кторовой, повезло!

Ксения Георгиевна Воеводская на секунду задумалась, а потом «сразила» нас на месте: «Я сейчас позвоню Наталье Петровне Базилевской, и спрошу, сможет ли она вас принять».

Наталья Базилевская — это дочь главнокомандующего Вооруженными силами Юга России в 1920 г. барона Врангеля!

Итак, идет 2000-й год. О том, что Наталья Петровна живет на Ферме, я не знал! Как потом выяснилось, спустя много лет, что я, представитель новой России, родившийся в СССР,  был, практически, первым, кто взял интервью у Н. П. Базилевской!

И вот мы с трепетом подходим к скромному домику (кстати, именно в нем раньше жила княжна Вера Константиновна Романова). Стучимся. На пороге - 87-летняя дочка Врангеля. Того самого, которого в СССР кроме как «черним бароном» не называли. Помните: «Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон...». Оказывается, Врангель получил прозвище «чёрный барон» за свою традиционную (с сентября 1918 года) повседневную форму одежды — чёрную казачью черкеску с газырями.

                                                                                ***

А после развала СССР в новой России стали говорить, что Врангель, Деникин, Колчак были интеллигентными, порядочными людьми, защитниками Отечества от страшной красной чумы, которые боролись против немецкого шпиона и предателя Ленина. Не вина их, а беда, что они не смогли спасти Россию...

Мы заходим в гостиную. На стенах и комоде старинные фотографии. Вот сам барон Врангель держит на руках маленькую девочку. Эта девочка и есть сегодняшняя наша собеседница.

Невысокого роста, худощавая женщина. Седые волосы, тонкие черты лица, голубые, даже лазоревые глаза. Чистый русский язык, с небольшим отличием, свойственным всем эмигрантам Первой волны. Трудно определить, чем он отличается, может быть более четким произношением фраз.

Одета в светлую блузку (в полоску) и белые брюки.

Внутри дома чисто и опрятно, а ведь мы, практически, навестили ее экспромтом, позвонив за 5 минут до прихода.

Ксения Воеводская представляет нас хозяйке дома. Я дарю ей несколько журналов и вкратце рассказываю о нашем издании, о его авторах и читателях.

Наталья Петровна садится в свое любимое кресло. Это кресло фигурирует во всех последующих съемках Базилевской – и в документальном фильме Е. Чавчавадзе «Барон Врангель», и в частной съемке приезжих из России журналистов, отрывки из которой они выложили в интернет.

Я подсаживаюсь рядом с Натальей Петровной, включаю диктофон. Сопровождающие меня коллеги включают видеокамеру. Мы решили подстраховаться – если диктофон засбоит, на камере интервью останется. Слава Богу, техника не подвела, и мы полностью записали первое интервью с дочкой барона Врангеля!

Я обратился к Наталье Петровне: «Встреча с  вами  -  большой  сюрприз  и праздник для нас. Позвольте задать вам, Наталья Петровна, несколько  вопросов.   Давно  ли  вы  живете  на  Толстовской ферме?»

Было видно, что Н. П. Базилевская тоже немного волнуется – ей не так часто приходилось прежде давать интервью гостям из России.

Она сообщила нам, что живет здесь всего несколько месяцев. Она приехала на Ферму 5 мая 2000-го года. До того она жила в маленькой деревушке на юго-востоке от Олбани. (Час езды). Там была только одна улица, и ни одного магазина. Все   дома   прошлого   столетия.   По ее словам, в той местности   очень   неудобно  было жить пожилым людям. Поэтому она и переехала сюда.

Нужно признать, что во время моих довольно частых поездок в Джорданвилль, я проезжал Олбани, Куперстаун и другие небольшие городки США. Там, действительно, встречаются настоящие «медвежьи углы», где всего с десяток старых полуразвалившихся домов, и ни одного магазина, не говоря уж о библиотеке. Однако, всегда присутствует заправка и небольшой ковбойский ресторанчик или пивбар, в котором коротают время местные пенсионеры.

Для читателей россиян следует пояснить, что в Америке дети не живут вместе с родителями. К моменту нашей встречи с Натальей Петровной, ее муж уже скончался. У нее из родственников были сын и внуки сына, а также  дочь. В США существует система «программных» домов для пенсионеров. Пенсионеры, с небольшим достатком, нуждающиеся в уходе, переезжают в специальные квартиры или дома, проживание в которых оплачивает государство. Медицина, еда и прочие услуги предоставляются или бесплатно, или с большой скидкой. Те пенсионеры, у которых есть средства, все  оплачивают сами.

В первые годы существования Толстовской фермы ее обитатели сами работали на ферме, обеспечивая себя продуктами. Они возделывали поля, содержали скот, птицу… Сама Александра Львовна работала на тракторе!

Позже администрации Толстовской фермы удалось заключить договор с властями штата, и содержание пенсионеров стало оплачивать государство.

Я помню, что внучка Льва Николаевича Толстого, Вера Ильинична, проживающая во Флориде, часто жаловалась мне в телефонных разговорах, что местные бюрократы не хотят перевести ее на такое же жительство в Толстовскую ферму, поскольку она живет в другом штате! Она возмущалась: «Внучку Толстого не принимают на Ферму его имени!» Помню, Вера Ильинична просила меня, как журналиста и редактора, посодействовать решению этого вопроса. Мои друзья из Нью-Йорка созванивались с сотрудниками соц. службами штата, и те объяснили, что В. И. Толстая может получить программное жилье только в том штате, в котором проживает.

К сожалению, бюрократы во всем мире одинаковы.

Однако, вернемся к рассказу о моей встрече с дочкой барона Врангеля Натальей Петровной Базилевской. Она поведала мне, что ей очень нравится на Ферме, а сын с внуками навещают ее. Ведь нужно учитывать, что здесь есть с кем пообщаться – кругом русские люди, есть церковь, куда можно сходить, поставить свечи, помолиться… Она по вечерам читает, перебирает фотографии, вспоминает маму и отца…

***

Наталья Петровна  родилась в 1913 году в Санкт-Петербурге. Будущие ее родители познакомились на одном из балов. В августе 1907 года Пётр Николаевич Врангель женился на фрейлине, дочери камергера Высочайшего двора, Ольге Михайловне Иваненко, впоследствии родившей ему четверых детей: Елену (1909—1999), Петра (1911—1999), Наталью (1913—2013) и Алексея (1922—2005).

Пётр Николаевич Врангель родился 15 августа (27 августа) 1878 года в городе Новоалександровске Ковенской губернии Российской империи, а скончался — 25 апреля 1928 года в Брюсселе, Бельгия — барон, русский военачальник, участник Русско-японской и Первой мировой войн, один из главных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны. Главнокомандующий Русской армии в Крыму (1920). Генерального штаба генерал-лейтенант (1918).

Происходил из дома Тольсбург-Эллистфер рода Врангель — старинной дворянской семьи, которая ведёт свою родословную с начала XIII века. Девиз рода Врангелей был: «Frangas, non flectes» (с лат. — «Сломишь, но не согнёшь»).

Имя одного из предков Петра Николаевича значится в числе раненых на пятнадцатой стене Храма Христа Спасителя в Москве, где начертаны имена русских офицеров, погибших и раненых во время Отечественной войны 1812 года. Дальний родственник Петра Врангеля— барон Александр Врангель — участвовал в пленении Шамиля. Имя ещё более дальнего родственника Петра Николаевича — известного русского мореплавателя и полярного исследователя адмирала барона Фердинанда Врангеля — носит остров Врангеля в Северном Ледовитом океане, а также другие географические объекты в Северном Ледовитом и Тихом океанах.

Отец — барон Николай Егорович Врангель (1847—1923 гг.) — бывший военный, предприниматель, общественный деятель, писатель и известный собиратель антиквариата. Мать — Мария Дмитриевна Дементьева-Майкова (1856—1944гг.) — всю Гражданскую войну прожила в Петрограде под своей фамилией. После того как Пётр Николаевич стал Главнокомандующим Вооружённых сил Юга России, друзья помогли ей переехать в беженское общежитие, где она прописалась как «вдова Веронелли», однако на работу в советский музей продолжала ходить под своей настоящей фамилией. В конце октября 1920 года при помощи савинковцев друзья устроили ей побег в Финляндию.

Семья Натальи Петровны не была очень богатой. У родителей отца была очень большая семья. А вот ее прадедушка по материнской линии имел солидное имение в России: чудный дом, виноградные поля.

Дед Натальи Петровны, Михаил Катков, был известным издателем газеты, он печатал книги. Материально поддерживал Достоевского. Ведь тот был игрок. Дед всегда давал Достоевскому вперед аванс, который  тот проигрывал, дед опять выдавал аванс... Дед печатал Толстого и других великих русских писателей...

***

По воспоминаниям Натальи Петровны, до революции обычно летом  они гостили у бабушки, в ее имении на Днепре. Там ее дедушка построил небольшую клинику для беременных. Мать ходила в клинику помогать и даже потом сдала экзамены сестер милосердия. Она поехала на Первую мировую войну, чтобы быть ближе к мужу. А Наталья с братом остались в имении. Ей тогда было всего 3 года.

Затем Наталью перевезли в Ялту, где у бабушки тоже был дом.

Он стоял на горе, в саду была дорожка, по которой Наталья вместе с няней часто спускались к морю.

Наталья Петровна вспоминает одну из знаковых встреч в своей жизни в России. На пляж пришла мать Николая II, императрица Мария Федоровна, которая гостила тогда в имении князей Долгоруких.

Императрица часто прогуливалась по пляжу. Однажды она присела на скамеечку рядом с няней Натальи. Няня очень разволновалась.

Вот, как и в моих воспоминаниях о князе Щербатове, который часто беседовал с Керенским в небольшом японском ресторанчике в Нью-Йорке, так и здесь – меня отделяло от императрицы Марии Федоровны, матери Николая II, как говорят, только одно рукопожатие. Какие удивительные сюрпризы готовит нам иногда проведение!

Возвращаемся к воспоминаниям Натальи Петровны.

Как-то вечером в дом, где находилась Наташа с родителями (к тому времени отец вышел в отставку), вломилась толпа революционных матросов.

Они арестовали ее отца. Но мама сказала, что поедет с мужем. Ночь родители Н. П. Базилевской провели вместе с другими арестованными в каком-то подвале, а на утро было назначен так называемый  революционный суд.

Когда подошла очередь отца Натальи Петровны отвечать на вопросы, он сказал, что является инженером, и не имеет отношения к военным (что на тот момент было правдой). Большевики решили  отпустить обоих родителей.

Большинство же арестованных в тот же день было казнено: привязали к ногам мешки с камнями и сбросили в море.

На самом деле, в 1896 году Пётр Николаевич Врангель окончил Ростовское реальное училище, где учился в одном классе с будущим архитектором Михаилом Кондратьевым. В 1901 году он окончил Горный институт в Санкт-Петербурге. Поэтому, по образованию был, действительно, инженером. Работал в Иркутске чиновником особых поручений при генерал-губернаторе.

После начала Русско-японской войны Врангель решил поступить на военную службу, на сей раз — уже навсегда. Был определён во 2-й Верхнеудинский полк Забайкальского казачьего войска. В декабре 1904 года он был произведён в сотники «за отличие в делах против японцев» и награждён орденами Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. 6 января 1906 года получил назначение в 55-й драгунский Финляндский полк и произведён в чин штабс-ротмистра. 26 марта 1907 года вновь получил назначение в лейб-гвардии Конный полк в чине поручика.

Окончил в 1910 году Николаевскую военную академию,  в 1911 году — курс Офицерской кавалерийской школы. Первую мировую войну встретил командиром эскадрона Конного полка в чине ротмистра. Был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

         12 декабря 1914 года получил чин полковника. 10 июня 1915 года был награждён Георгиевским оружием.

Мать Натальи Петровны, Ольга Михайловна, как я уже писал, была сестрой милосердия в I Мировою войну.

К 1917 году барон Врангель уже был генералом. Но сотрудничать с красными отказался, вышел в отставку и поселился с семьей в Ялте, не афишируя себя.

Встает вопрос: прав ли был барон, генерал царской армии, скрыв от большевиков свое происхождение и звание. По фильмам мы привыкли к так называемым «штампам», что белые офицеры плюют в лица «смердам» и гордо идут на казнь. Конечно, Врангель тогда был прав. Выдав себя, он обрек бы всю семью на смерть. Да и кто, кроме него смог бы так умело защищать Крым, готовя эвакуацию своей армии и гражданских лиц из России. На самом деле именно он вывез из нескольких портов Крыма в общей сложности 150 тысяч человек на 200 судах. Да еще 10 лет в эмиграции защищал остатки своей армии: сначала  от голодной смерти в лагерях на островах, потом объединял русских, помогал им в устройстве на работу, в адаптации на чужбине.

Он правильно сделал!

(Окончание следует).

*Фото из личного архива С. Кузнецова и из интернета.